В чужом небе
Шрифт:
Однако нет худа без добра - на второй день полёта мне удалось, наконец, пообщаться с Гневомиром.
Мы встретились с ним в пустом коридоре сразу после отбоя. По гулким стальным палубам ночами ходили патрули, которые должны были ловить возможных диверсантов, укрывшихся на борту авианосца, и потому наша авантюра казалось вроде бы весьма опасным делом. Ведь с наёмниками особенно церемониться не станут - вполне могут, застав вот так ночью за переговорами на незнакомом языке, вышвырнуть за борт без затей - и дело с концом. Ищи-свищи потом двух летунов. В это я верил, конечно, не слишком сильно - всё-таки блицкриговцы не пираты какие-нибудь. Но вот разбирательств, крайне для нас
– Времени у нас немного, поэтому давай сразу к делу, - первым заговорил Гневомир.
– Я так понимаю, ты не просто так нанимался в эскадрилью, верно? У тебя дело к нам с Готлиндом?
– Никаких особых дел уже нет, - пожал плечами я.
– Скажу честно, по вашу душу меня отправил товарищ Гамаюн - он теперь командует всей стражей Революции. Ему надо было разобраться, зачем ты вместе с анархистами и бандитами Вепра уничтожил наш самый передовой научный комплекс на реке Катанге.
– Погоди-ка, - вскинул руку Гневомир, - как это Гамаюн - начальник всей стражи? Он ведь погиб в Деште, когда город взяли бейлики.
– Многие так считали, - кивнул я.
– Но я вот знаю товарища Гамаюна давно, хотя, наверное, и не так хорошо, как ты, и я верю, что он мог пережить нападение бейликов. Тем более что из Дешта их довольно скоро выбили - он вполне мог уйти в подполье и пересидеть бейликскую оккупацию.
– Не слишком мне в это верится, - покачал головой Гневомир.
– Дешт город маленький, а в нём стоял корпус бейликов, если не больше. И что ни день людей расстреливали...
– Я своими глазами видел товарища Гамаюна не далее как пару месяцев назад - он был жив-здоров. И тебя, Гневомир, считает подлым предателем дела Революции. С ним легко согласиться, если поглядеть на твои дела.
– Ты был в этом комплексе на Катанге, Ратимир?
– напрямик спросил у меня Гневомир, глядя прямо в глаза.
– Был, - кивнул я, - и потому у меня к тебе очень много вопросов. Да и не только к тебе - я ведь сразу после комплекса в столицу рвануть хотел, разобраться, что к чему. Но понял - там мне каюк сразу настанет. И только ты знаешь, что же такое твориться на проклятом комплексе.
– Давай по порядку, - предложил Гневомир.
– Сначала я тебе расскажу свою историю, а после ты мне - свою. И потом решим, как нам дальше с этим всем быть. Идёт?
– Говорильни слишком много будет для коридора. Патрули, конечно, бухают по палубе, но нарываться лишний раз, всё равно, не стоит. Вернёмся в кубрик - вряд ли там нас смогут подслушать.
– Думаешь, в эскадрилье нет тех, кто по-урдски понимает?
– Может и есть, - пожал плечами я, - да только поздно уже совсем, все давно спать улеглись.
Мы вернулись в общий кубрик. Он был наполнен храпом и сапом наших товарищей по эскадрилье. Вроде бы никого бодрствующих не нашлось. Мы уселись за столом, лампу зажигать не стали, чтобы никого ненароком не разбудить. А дальше всё было, как в гимназической спальне, где ученики в кромешно тьме рассказывают друг другу страшные истории, чтобы насмерть перепугать слушателей. Вот только в отличие от тех историй - наши с Гневомиром оказались ничуть не выдуманными.
Перед самым прибытием в столицу Нейстрии меня, Гневомира и Готлинда неожиданно вызвал к себе Бригадир. Он сидел один в каюте, которую делил с Аспирантом. Оно и понятно, когда
– Вы простите, что вызвал к себе, - сказал нам Бригадир, - но при всех говорить не хотел. Вы ведь граждане Урда - все трое, верно?
– Мы кивнули.
– Нашу эскадрилью, как и добровольцев Чёрного барона, из столицы Нейстрии перебросят на восточный фронт - в место под названием Прияворье.
При этих словах Готлинд отчего-то вздрогнул и поморщился. Это не прошло незамеченным для Бригадира.
– Штурмовать Соловец не придётся, - обмолвился он.
– Крепость народники сдали ещё месяц назад, когда их командарм был вынужден покинуть этот рубеж обороны.
– Значит, всё было зря, - произнёс убитым голосом Готлинд.
И я его отлично понимал. О трагедии и подвиге крепости Соловец знали все в Урде, и многие как личную трагедию восприняли то, что Бессарабу пришлось оставить её после нескольких месяцев упорных боёв на этом плацдарме. Именно тогда в одном из городов Прияворья организовалась Держава, во главе которой встал Гетман. И тогда же гайдамаки атамана Сивера ударили в тыл армии Бессараба. Западный фронт, как многим казалось в те дни, рассыпался как карточный домик. Однако Бессараб сумел удержать его, пускай и дорогой ценой, а теперь ему на помощь вроде бы пришёл Будиволна, недавно освободивший Бадкубе, со своей Конной армией и частями недавно образованной Молодой гвардии. Все эти новости мы узнавали от Аспиранта. Тот что ни день наведывался в наш кубрик чуть ли не после каждого совещания в кают-компании авианосца.
– В столице Нейстрии Чёрному барону готовят некий сюрприз, и пока этот секрет хранят весьма тщательно, - продолжал Бригадир.
– Его уже пригласили на какое-то собрание, которое состоится в тот же день, как мы приземлимся. Я хотел присутствовать на нём, но мне отказали, сославшись на то, что дело это касается только урдцев.
– И вы хотите, чтобы мы представляли на этом тайном собрании эскадрилью?
– тут же заметил Гневомир, лишь на мгновение опередив меня.
– Совершенно верно. У командования Блицкрига не будет повода отказать вам.
– Весьма интересно будет узнать, что же это за собрание такое, - заявил я.
– Особенно секретное и касающееся только урдцев.
– Тогда завтра мы с вами отправимся после первых склянок прямиком к Чёрному барону.
Чёрный барон был нам вовсе не рад и не стремился скрывать этот факт. Он занимал каюту побольше той, что выделили Бригадиру с Аспирантом, но оно и понятно. Командующему самой настоящей частной армией, которой по сути являлись его добровольцы, полагалось несколько больше, чем командиру всего лишь одной эскадрильи. Пускай та и пользовалась самой зловещей репутацией. Надеюсь, мы смогли поддержать реноме в сражении над Дёйнкирхе.
Он глядел на нас с высоты своего немалого роста, будто на крестьян, принесших челобитную. Однако был вынужден общаться вежливо, ведь кроме нас с Гневомиром, в каюте присутствовал ещё и Бригадир. Из-за него же разговор шёл на нейстрийском.
– Значит, вы нашли-таки способ заслать своих людей на встречу, что устраивают для нас?
– Этим «нас» Чёрный барон сразу отмежевал себя и своих добровольцев от остальных наёмников, перешедших на сторону Блицкрига после Дёйнкирхе.
– Формального повода отказать моим летунам у блицкриговского командования нет, - пожал плечами Бригадир.
– Оба они такие же эмигранты из Урда, как и все ваши добровольцы.