В чужом отражении
Шрифт:
Однако теперь… теперь, когда я знала, что маме и бабушке ничего не грозит, я вдруг поняла, что мы…
Значит, мы спокойно можем развестись.
Эта мысль окрылила меня.
Неужели я смогу начать свою жизнь заново?
Сейчас, представляя всё в деталях как возможное будущее, я отчетливо понимала, что мне будет тяжело пережить развод, ещё тяжелее вырвать любовь к этому мужчине из своего сердца. Но это будет правильным, верным решением для нас обоих.
Я дождалась конца вечера и уже в машине, когда мы ехали домой (точнее, когда меня довозили до моего дома), осторожно заговорила с Соболевым о разводе.
Супруг, моргнув несколько раз глазами, удивлённо посмотрел на меня.
— Ян, ты перепила сегодня, да? – спросил он, прищурившись. — Или заболела?
Не обращая внимания на тяжелую тишину, повисшую внутри автомобиля, я преувеличенно спокойно ответила:
— Дима, ты же видишь, что у нас не получилось построить семью.
— У нас все ещё период притирки, — фыркнул Соболев.
— Я бы не назвала период, когда я тихонько пью вино в чужой квартире, а ты занимаешься сексом в ночном клубе с чужими женщинами, притиркой… — сдержав рвущийся наружу всхлип, я добавила. — Это дно, неужели ты сам этого не видишь?
Соболев с силой ударил кулаком по обивке кресла.
— Я предупреждал, что не стану жить евнухом, пока ты ищешь себя, на время отделившись от меня как от мужа, — рявкнул Соболев, приблизившись своё лицо к моему. — Я не трахал бы шлюх, если бы ты не отлучила меня от своего тела!
— Ты слышишь, что ты говоришь?
— А что, дорогая, правда глаза колет? – Соболев громко рассмеялся. — В прошлые века я даже не должен был спрашивать твоего мнения: моя жена — моя собственность.
Я вздрогнула и на всякий случай осторожно отодвинулась как можно дальше от Соболева, надеясь, что машина и водитель, сидящий спереди, немного сдержат буйный нрав моего супруга.
— Тогда какое счастье, что мы живём в двадцать первом веке, да? — покачала я головой. — И мы можем просто развестись.
— Я не дам тебе развода, — огрызнулся Соболев. — И не мечтай.
— Дима…, — просительно простонала я.
— Не дам, — снова рявкнул он.
Я прикусила внутреннюю сторону щеки, не желая говорить об этом вслух… но выбора не было. После всего, что произошло за эти несколько дней, я настолько вымоталась, что не могла больше притворяться; играть, делать вид, что всё хорошо или всё скоро будет хорошо.
— Ты не сможешь мне запретить получить развод.
— Попытайся, — насмешливо усмехнулся Соболев. — Тебя удивит результат.
Нажав на кнопку, Соболев поднял перегородку между водителем и пассажирами. Стало понятно, что неприятностей мне не избежать. И я пошла в ва банк.
— Допустим, у меня не получится получить развод здесь, но есть другие города, другие области.
Соболев смерил меня высокомерным взглядом, а затем зачем-то поддел мыском ботинка каблук на моей туфле.
— Мои адвокаты убедят любой суд, что ты просто находишься в депрессии. Что моя жена просто запуталась и сама от этого страдает, по-прежнему страстно любя своего супруга.
Я мысленно усмехнулась, поняв, как быстро исчезла его давняя страшилка: Соболев даже не вспомнил про моих родных и свой старый шантаж, явно понимая, что это уже не сработает. А депрессию… депрессию я могла легко парировать.
Глубоко вздохнув, я решилась.
Вытащила из сумки сотовый, нашла видео, которое мне прислала Анька, и, запустив файл на воспроизведение, протянула телефон Соболеву.
— Тогда я скажу, что моя депрессия началась из-за этого.
Соболев, громко фыркнув, телефон всё же взял и… какое-то время он молча смотрел на экран. Я видела, как быстро он побледнел — будто все краски исчезли с его лица, оставив только пламенеющие волосы и дикие, почему-то полные боли глаза.
Открыв дверь на полном ходу, он швырнул мой телефон на дорогу прямо под колеса автомобиля, ехавшего рядом с нами.
— Этого ничего не значит, — тихо заметила я. — Как ты понимаешь, у меня есть куча сохранённых копий. Как думаешь, как быстро твои враги добьются публикации этого файла в федеральных СМИ?
Соболев хрипло рассмеялся. Его смех вышел неприятным, страшным — больше напоминающим крик ворона, чем смех человека. Встретившись с ним взглядом, я поняла, что на меня смотрят глаза обезумевшего человека.
— Дима… — жалобно протянула я. — Я не сказала, что хочу это сделать… Я не буду этого делать, если ты не вынудишь меня. Мне нужен только развод.
— Я ни разу не посмотрел в сторону, пока ты жила со мной в одном доме, — хрипло протянул Соболев. — Ты сама выбрала уйти.
— Я должна была остаться? – горько усмехнулась я. – После того, что ты сделал с моей сестрой?
— Да! — рявкнул Соболев. — Должна была остаться. Яна, если ты ещё не поняла, то твоя сестра — такая же шлюха, как и те девки, которые меня обслуживали. Понимаешь? Они просто тела, которые другие используют для своего удовольствия. Я, блять, тоже человек и меня тоже иногда накрывает.
— Аня не соглашалась на этот … акт, — покачала я головой. — Я слышала, я была с ней на телефоне, когда твои люди пришли за ней. Её привезли к тебе насильно.
— Так это всё опять упирается в твою сестру? – фыркнул Соболев. — Дорогая, тебе не кажется, что ты её слишком идеализируешь?
— Это уже неважно, — покачала я головой. – Дело не в Ане, не в этих девушках, которые… которых ты…
— Которых я трахал, пока ты заебывала нам обоим мозги, — издевательски закончил мою фразу Соболев.