В дебрях Атласа
Шрифт:
Они дали еще несколько выстрелов, пока догорал последний хворост, и отступили, спасаясь, в гробницу, представлявшую лучшее убежище, чем развалины куббы.
— Кончено сражение? — спросил граф, когда увидел их покрытые пеплом, закоптелые лица.
— По-моему, только начинается, граф, — ответил Энрике. — Мы использовали все способы защиты и лишь пуще разъярили этих проклятых зверей. Готовься через десять минут принять визит одного из царей Атласа.
— Увидим, дадим ли ему спуститься? —
— Ару, — сказал Хасси, доставший несколько прислоненных к стене ружей, — заряди еще и эти, чтоб у нас был запас выстрелов.
— Благословенны арсеналы сенусси, — сказал Энрике, — позволяющие несчастным защищаться среди пустыни.
— Дружище, помоги мне сесть на бочонок, который против лесенки, — сказал граф, — я очень слаб. Но взгляд верен, и рука не задрожит в минуту опасности.
— Тебе необходимо съесть много бифштексов, граф, чтобы восполнить потерю крови. Какой я болван! Я должен был бы принести тебе льва, что жарится на костре.
Мадьяру помогли сесть на пустую бочку, почти под отверстием гробницы, чтоб было удобно стрелять, а Афза стала около него, вооружившись двумя длинноствольными пистолетами, хорошо стрелявшими на близком расстоянии.
Другие разместились у подножья лестницы и хладнокровно ждали, чтобы потух огонь вокруг куббы и страшная орда бросилась на приступ.
В гробнице было жарко, как в печи. Огненная ограда, вероятно, сильно согрела песчаную почву. Были минуты, когда казалось, что не хватит воздуху в этих четырех стенах.
— Если так будет продолжаться, мы превратимся в сухари, — сказал Энрике. — К счастью, огонь потухает, и земля освежится.
Однако местами костры все еще горели, по временам дым врывался в подземелье и заставлял бывших там людей кашлять.
Нападение задерживалось. Вероятно, звери ждали, чтоб совсем потух огонь и им «не испортить кожицу своих лапок», как говорил шутя адвокат. Промедление это не было продолжительным. Адский шум рева, рычания, как бы хохота доказал осажденным, что их уже больше не защищала огненная преграда.
— Посмотрим, кто будет нашим первым гостем, — сказал Энрике.
— Уж наверное не какой-нибудь ничтожный шакал, — предположил граф.
— Я был бы доволен, окажись это одна из противных гиен. У меня просто ненависть к этим пожирательницам падали. Ого! Вот он!
Около отверстия в гробницу раздался такой сильный рев, будто гром ударил среди стен.
— Неуч! — воскликнул Энрике, берясь за ружье. — Разве так докладываю! о себе! Будьте вежливы, покажите ваш носик, не прячьте его за камень, я ведь вижу вашу тень.
Второй раз рев потряс гробницу, а за ним послышались другие звериные голоса.
— Должно
Все направили ружья к отверстию. Мулей и граф приготовили пистолеты.
Прошло несколько мгновений томительного ожидания, потом огромная голова атласского льва, которые считаются гигантами этой породы, показалась в отверстии гробницы.
— Соблаговолите спуститься, ваше величество, — насмешливо сказал тосканец. — Ваши подданные ждут вас, чтобы предложить вам угощение… Вот тебе!
Он быстро поднял ружье и выстрелил, даже не прицеливаясь, ибо близкое расстояние делало это почти лишним.
Царь Атласа упал, как пораженный молнией, на первую ступень, потом с последним усилием приподнялся, но Мулей и граф выстрелили из пистолетов.
Вся масса рухнула вниз по лестнице, крутясь и издавая страшное рычание, и упала к ногам Хасси аль-Биака, который и добил зверя.
— Встреча была несколько груба, — сказал Энрике, обходя вокруг великолепного льва. — Ты можешь пожаловаться марабуту, если встретишь его в Магометовом раю.
— Воистину прекрасный зверь, — сказал граф, вставший с помощью Афзы, — если б он сошел сюда живой, не знаю, кто бы из нас спасся от его когтей.
— Он был настолько умен, что скатился сюда уже умирающим. Эта любезность заставляет меня простить ему его невоспитанность: разве можно так докладывать о себе, черт возьми!
— Смотри, чтобы сюда не скатился другой, еще хуже воспитанный, — сказал граф.
— Хоть я и болтаю, но не теряю из виду отверстие, — возразил Энрике. — Ах я, глупец! Кому принадлежит заслуга убиения льва?
— Тебе, и никто у тебя ее не отнимает, — ответили граф и Хасси. Тогда легионер, склонившись перед Афзой со своей обыкновенной комической важностью и показывая на огромного зверя, сказал:
— Прелестной Звезде Атласа я приношу в дар шкуру царя Атласа.
— Благодарю, франджи, — ответила с улыбкой молодая женщина
— И если будет время, я сниму ее для вас, — прибавил Энрике.
— Сомневаюсь, что ты это исполнишь, — сказал граф, — послушай, какой концерт задают осаждающие.
— Черт возьми, они заряжают свои пушки, — ответил легионер, — к счастью, они плохие артиллеристы и их орудия не действуют. Молчите вы, болтуны, мы не глухие!
Животные, скопившиеся вокруг и внутри развалин, казалось, совсем обезумели.
Можно было подумать, что между голодными львами, не имевшими терпения дождаться человеческого мяса, шакалами и гиенами началась драка, так как в общем шуме слышались и вопли страдания.