В дельте реки Сакраменто
Шрифт:
Укрепляя дверь на козлах, Макс снял рубашку и отбросил в сторону.
У Энни подкосились ноги при виде его обнаженной мускулистой груди и бронзовой кожи. Макс был именно тем идеалом мужчины, который она только могла представить.
Остынь, присев в тени, приказала себе Энни.
Она не раз видела Макса без рубашки. Но после того как он поцеловал ее, Энни впервые почувствовала силу и власть его тела.
Отшлифовав дверь, Макс покрыл ее свежей краской и установил на место.
Подперев подбородок
— Макс! — окликнула она его. — Да?
— Откуда ты так разбираешься в ремонте? Ты же архитектор.
Он ослепительно улыбнулся.
— Я не всегда был архитектором. Дорогу в Гарвард я проложил, работая на стройке.
— Я думала, что за колледж заплатил твой отец.
Макс уставился на новый замок, который начал устанавливать. Он не любил говорить о своих родителях, избегал бесед на эту тему, но Энни не заслуживала отповеди лишь за то, что нечаянно наступила на больную мозоль.
— Отец собирался, но получилось так, что ему срочно понадобились деньги на алименты.
— Прости. — Энни с грустью посмотрела на него. — Ты никогда не говорил об этом.
Он покачал головой.
— Не извиняйся. Работа на стройке очень помогла мне в дальнейшем при разработке моих проектов. Получилось, что все к лучшему.
Макс установил штифты на место и покрутил дверную ручку, прежде чем проверить замок. Она двигалась легко, и он довольно кивнул. Ему нравилось разрабатывать проекты новых зданий, но иногда он с удовольствием занимался физической работой.
Энни встала и потянулась. Из-за жары она была одета в шорты и трикотажный топ. Ряд пуговок тянулся по не стесненной материалом груди, и Максу хотелось расстегнуть их, чтобы увидеть под тонкой тканью упругие холмики.
Перейдя в гостиную, он занялся старинной дверью с замысловатыми стеклянными ручками. Они были почти произведением искусства, и Макс подумал, что Энни не позволит ему заменить их на современные. Пришлось сверлить новое отверстие для засова, чтобы запирать дверь с его помощью. Работая, Макс смахивал со лба пот.
— Так лучше? — спросила Энни, подойдя и обмахивая его большим веером.
Нежность захлестнула Макса. Весь день он представлял, как они занимаются любовью, но этот простой вопрос растрогал его до глубины души.
— Замечательно… спасибо. У тебя, должно быть, дела. Здесь будет шумно, когда я начну сверлить.
Надо поскорее закончить работу и бежать отсюда. Энни слишком хороша, чтобы быть в безопасности наедине с ним. Как, впрочем, и с ее возможными женихами.
Проблема в том, что оба, и Джош, и Паркер, казались вполне порядочными людьми. Его бабушка это подтвердила, а Грейс Хантер хорошо разбиралась в человеческих характерах.
Старая дрель взвыла в руках Макса. Возможно, через несколько
Когда она выйдет замуж, ему больше не придется помогать ей с ремонтом. Не будет больше и случайных ужинов, и, конечно, поцелуев на крыльце.
Поцелуев на крыльце?
Он больше никогда не поцелует Энни.
Макс так задумался, что дрель соскочила, едва не отхватив часть большого пальца.
— Проклятье.
Энни вбежала в гостиную.
— Ты в порядке?
— А как ты думаешь? — огрызнулся он, размахивая посиневшим пальцем.
Она отпрянула, и Макс моментально раскаялся в своих словах. Он кричал не от боли, а от досады — злился на свою неспособность отказаться от Энни, даже мысленно.
— П-прости. Я принесу аптечку, — прошептала она, исчезая за дверью.
— А, черт.
Макс уперся лбом в дверной косяк. Энни ни в чем не виновата. Он сам навязал ей свою помощь. Единственное, о чем она просила его, это рассказать ей об одежде и свиданиях, но Макс не лучшим образом выполнил свою роль.
— Сильно кровоточит? — спросила Энни, возвращаясь с аптечкой.
— Все в порядке. Крови нет совсем, — пробормотал Макс.
— Дай я посмотрю.
Она опустилась на колени и взяла его руку своими тонкими пальчиками, исследуя небольшую ранку. Ее прикосновение было таким приятным, а его рука оказалась так близко от самой женственной части ее тела… В этот момент он жаждал Энни больше, чем глотка свежего воздуха.
— У тебя красивая кожа, — прошептала она.
— Один из моих предков был апачем. От него я унаследовал смуглую кожу.
— Я знаю. Грейс говорила мне.
— Это отпугивает некоторых женщин и очаровывает других, — заметил Макс.
Она подняла на него глаза и встретила знакомое ей замкнутое выражение, которое появлялось на его лице всякий раз, когда Макс огораживался от людей барьером.
— Я понимаю, почему женщины поддаются твоему очарованию, — сказала Энни, осторожно подбирая слова. — В конце концов, ты не самый безобразный мужчина в мире.
Макс разразился смехом.
— Спасибо.
Энни улыбнулась в ответ, чувствуя себя более уютно, несмотря на то, что его пальцы лежали на се бедре. Она не знала, почему они оказались там, но ей это нравилось.
— Я всегда считала, что индейская кровь отчасти является объяснением твоей привлекательности.
— Так, значит, это не пугает тебя?
— Почему это должно меня пугать? — спросила она.
— Действительно, почему? — Макс дотронулся до кончика ее носа и улыбнулся. — Я говорил тебе, что ты мне нравишься, Энни Джеймс?