В договор не входит
Шрифт:
Я откинулась на сиденье и попыталась забыться, но больная голова не давала провалиться в сон. Перед глазами то и дело вставало перепуганное лицо Пашки. Мой маленький штурман, мой любимый брат, единственный, к кому мне хочется возвращаться в свой дом. Наверняка обиделся, что снова его бросила, и от этих мыслей стало стыдно. Никудышная старшая сестра досталась ему. Совершенно непутёвая.
На подъезде к посёлку я не сразу поняла, что собравшаяся толпа стоит рядом с моим домом. Так много людей на здешних улицах я ещё не видела. Воздух был пропит горечью и гарью, надо всем возвышались
– Тут не хватает! – донеслось откуда-то издалека, но я не обратила внимание на возмущённый голос, смотря туда, где должен был стоять мой дом. Но видела только обгоревшие деревянные балки и снующих среди них пожарных.
– Жива! Мила! Жива, слава Богу!
Откуда-то подскочила наша соседка и принялась меня тормошить.
– Господи, мы уж подумали, что Пашка сиротой остался, – её заплаканное лицо покраснело и опухло. Обычно намазанное ярким макияжем оно было сейчас непривычно блёклым, я даже не сразу признала в женщине известную на весь Питер светскую львицу.
– Катерина Михайловна, – я едва соображала, что происходит. – Где мой дом?
– Мы тебе дозвониться не могли. Думали, что ты тоже в доме осталась. – Она будто меня не слышала, утирая ладонями рвущиеся слёзы. – Какое горе, девочка моя!
– Где Паша? – произнесла я, теряя под ногами почву.
– Его в больницу увезли. Он со второго этажа сиганул. Что-то со спиной, он встать не мог.
Я чувствовала, как взгляды окружавших меня людей, всех до единого, были обращены ко мне, даже разговоры смолкли. Кто-то сочувствующе качал головой, кто-то тихо плакал. Спазмы стали сводить лёгкие, не давая толком вдохнуть воздух. Я уцепилась за соседку, чувствуя слабость и головокружение. Кажется, сердце стало отдаваться где-то в голове.
– Где… где родители? Где мой дом? – я смотрела на обугленные балки уже зная ответ, чувствуя, как разрывается мой мир на части.
– Мила, дома нет, – соседка обхватила меня обеими руками не давая упасть. – Был пожар. Взорвалась котельная. Твои родители… они не смогли выбраться.
Меня стошнило прямо по дорогу и повело к земле. Не помогло даже то, что я крепко держалась за плечо женщины. И последнее, что я помню, было белое небо и падающие безмолвные хлопья снега, обжигавшие моё лицо.
Глава 1
Неужели проспала?
Я подскочила с дивана и тупо уставилась в телефон, пытаясь определить, который час. Так и есть! На душ времени уже не останется, только умыться, одеться, да перехватить что-то из еды. Дополнительно взятые смены в ресторане всё-таки дали о себе знать полным отсутствием сил.
– Будильник звенел? – спросила я у Юльки, которая, судя по всему, даже не ложилась, сидя за ноутбуком всю ночь. Её розовые волосы были всклокочены, а под глазами проступили синяки, которые было видно даже за стёклами очков. Рядом стояла кружка с тёмной жижей.
– Нет, я думала, у тебя сегодня выходной, – она ненадолго оторвалась от экрана, отпив успевший остыть кофе.
– Взяла ещё пару смен, – бросила я, выбегая
– Занято, – из-за двери донёсся сладкий голос Маши, ещё одной моей соседки.
– Мне срочно. Я проспала!
Послышался щелчок шпингалета, и из ванной выплыло белоснежное видение – в махровом халате и с полотенцем на голове, благоухая пионами, Маша, словно спустившийся с небес ангел, выделялась на фоне обшарпанной коммуналки. От неё ещё исходило тепло горячего душа.
– Уступаю, – она улыбнулась, пропуская меня.
Я юркнула в ванную, наскоро умылась прохладной водой, почистила зубы и привела волосы в порядок, закрутив высокий пучок. Взгляд остановился на отражении в зеркале. Да, Машке не место в этой убогой квартирке. Она девушка статная, настоящая русская красавица, стройная и фигуристая длинноногая блондинка с большими амбициями. Вслед такой любой мужик сворачивает голову, даже глубоко женатый. А вот я, словно брошенный котёнок – тощая, высокая, угловатая. Единственное, что в моей внешности было выдающегося – это огромные голубые глаза, обрамлённые черными ресницами, которые сейчас с тоской смотрели на меня из зеркала. Я как нельзя лучше подхожу этой квартире – замученная, уставшая, отверженная.
Весь лоск богатой девочки за последние четыре года испарился. Я сильно похудела, «полиняла», как говорит Юлька. Почти не пользовалась косметикой, только для работы в расчёте на щедрые чаевые. И гардероб мой был крайне скуден и куплен на распродажах в дешёвых магазинах. Всё, что осталось от бывшей наследницы банкира – моё имя. Воронова Людмила Константиновна. Благородное имя, а я… оборванка.
Распахнув дверь, я едва успела остановиться, чтобы не влететь в просаленную тельняшку Толика.
– Привет, – протянул сосед, облокотившись на косяк, не давая мне проскользнуть мимо.
– Толик, дай пройти, опаздываю, – я потупила взгляд, не желая встречаться с его вечно стеклянными глазами.
Он пропустил мимо ушей мою просьбу, оставшись на месте. Его неумелые подкаты раздражали, но я уже научилась мягко его отшивать.
– Чего не заходишь? – от него пахнуло перегаром. Наверняка всю ночь бывший вдвшник Толик снова пил в одиночестве. Хорошо, если не ломился в нашу комнату, как это бывало. Конечно, три одинокие девушки, живущие за соседней стенкой, были очень соблазнительным вариантом для одинокого мужика. Но даже если бы и ломился, я спала так крепко, что не услышала бы и выстрела пушки.
– Слушай, давай потом. У меня работа, спешу.
Ссориться с ним не хотелось, всё-таки он был раза в три крупнее меня. Мало ли что придёт ему в пьяную голову – скрутит на раз или зарядит одной левой. Трезвый он был даже сносным, делал что-то по дому руками – розетки, крючки, полки. Но стоило ему выпить, и Толика несло. Девчонки, особенно красавица Машка, не раз давали ему оплеухи за распускание рук.
Его взгляд опустился к моей груди, и я непроизвольно прикрыла выступающие сквозь майку соски. Через силу улыбнулась и аккуратно протиснулась в щель между соседом и стеной, чувствуя к тому же неприятный смрад от нестиранной тельняшки.