В договор не входит
Шрифт:
– Да, для него это в порядке вещей. Вы скоро привыкните. Могу я предположить, что вчерашний вечер прошёл не совсем гладко? – Марк отложил газету и пристально взглянул на меня.
– Я была несколько удивлена и разочарована, – я постаралась аккуратно подобрать слова.
– И, судя по всему, рассержены. Ваши крики было слышно в гостевом домике.
– Он что, отправит меня домой?
– Такого распоряжения не было.
Я почувствовала себя растерянной. Мне нужен был ответ на вопрос, который так и повис между мной и Эккертом, но, судя по всему, я не скоро получу его.
– Долго
– Всё зависит от того, как пойдут дела. Бессмысленные развлечения не интересуют господина Эккерта, но если бизнес будет требовать его присутствия, то, полагаю, он может задержаться.
Я горько усмехнулась.
– И что мне делать?
Мой нянька пожал плечами.
– Развлекайтесь. Море ещё слишком холодное, зато бассейн вполне подойдёт для купания. Напитки, еда, весь дом в вашем распоряжении. Если хотите, можем выбраться в Ольбию на шопинг. Любой ваш каприз будет исполнен.
– Я хочу свой телефон.
Виардо смерил меня взглядом, раздумывая, можно ли мне доверять.
– Я позвоню брату, чтобы сказать, что со мной всё хорошо.
Марк всё же потянулся к карману и достал мой старенький телефон. Я прошла в дом, но первым делом набрала в поисковике имя «Максим Эккерт» в надежде разузнать про своего клиента больше, чем он рассказал сам. Но почти сразу же почувствовала разочарование. Одни сухие факты, что он является основателем компании «ME Incorporated», занимающейся информационными технологиями и инвестициями. Ни биографии, ни фото. В новостях о слиянии крупных корпораций и удачных открытиях он упоминался мельком. В интернете всё было подтёрто подчистую, оставили только минимальную информацию. Ни скандалов, ни порочащих сведений, ничего. У меня даже появились сомнения, что тот, кто мне представился Эккертом, был им на самом деле.
«Конфиденциальность личной жизни».
Он отлично говорил по-русски, хотя порой в его речи проскальзывал едва уловимый акцент. И имя его было на русский манер – Максим, а не Макс. Да кто же он такой?
В непрочитанных были несколько сообщений от Юльки.
«Мы волнуемся».
«Пожалуйста, позвони».
«Просто скажи, что с тобой всё хорошо».
От чувства вины защемило грудь. Как бы мне хотелось позвонить ей и всё рассказать или хотя бы заверить, чтобы она не волновалась, но я понимала, что не смогу сказать и лишнего слова. Поэтому быстро набрала короткое «Не беспокойся. Я в порядке». Не думаю, что это было убедительно, но понадеялась, что она будет меньше переживать.
До брата дозвонилась не сразу. Длинные гудки заставляли нервничать, но стоило услышать его взволнованный голос, как я едва сдержала слёзы.
– Ты позвонила! Позвонила! Я знал! А мальчишки говорили, что ты сразу меня забудешь!
Кусая губы от нервов, я слушала, как он рассказывал те немногие новости, которые успели накопиться за пару дней.
– Анжелика Егоровна сказала, что в конце мая я могу поехать в санаторий на целый месяц.
– Паша, это же чудесная новость! – я смахнула слезу и чуть слышно шмыгнула носом. – Что за санаторий?
– В Зеленогорске, на самом берегу залива. Вчера приходили социальные работники. Какие-то шишки.
– Конечно, дорогой, я только за! Это так здорово.
Я уже давно просила директрису за брата, чтобы его отправили на лечение в какое-нибудь учреждение, но всякий раз натыкалась на одно и то же «нет денег». Финансирование интерната было недостаточно большим, чтобы обеспечит всех подопечных должным уходом и вниманием. И пусть случай у Пашки был необратимым, всякая терапия была бы ему только на пользу.
– А как ты? Уже в Европе?
– Да, в Италии. У меня чудесная квартира, – я оглядела роскошный дом, пытаясь вообразить, что это скромное жилище в захолустьях Рима. В этот раз, когда я не видела глаз брата, лгать было легче. – Завтра иду осматривать помещение под будущий ресторан.
– Круто, вышли потом фото. И привези мне чего-нибудь… Колизей! Маленький какой-нибудь.
– Обязательно. Всё, что захочешь. Хоть Колизей, хоть Пизанскую башню.
После разговора мне будто полегчало. Как долго я смогу продержаться в таком настроении? Я листала давние фото, вглядываясь в родное лицо, и уже скучала по брату, а сердце стонало от тоски по нему. Но теперь я не в силах вернуться. Теперь над моей судьбой властен только один человек.
Человек, который бросил меня на этой вилле, как оказалось, почти на три недели. Каждое утро я просыпалась с мыслью, что увижу его и всякий раз сердце не могло долго прийти в себя, когда я обнаруживала дом пустым. Марк как мог скрашивал моё одиночество, но и с ним порой становилось скучно. Мы пару раз выбирались в прибрежные живописные городки, накупив всякой бесполезной ерунды для туристов. Днём я обычно купалась в бассейне, с удовольствием погружаясь в чистую воду, а по вечерам бродила по пустынному пляжу. Но никогда моя охрана не упускала меня из виду. Неужели мне и в самом деле может что-то угрожать? Или всё-таки боялись, что я попытаюсь сбежать?
Раз в несколько дней я просила воспользоваться телефоном и звонила брату, каждый раз с тяжёлым сердцем слушая его весёлый голосок, и не упускала случая вновь покопаться в интернете в поисках информации об Эккерте. Но по-прежнему ничего не находила.
Лука, как и обещал, каждый день готовил свои кулинарные шедевры, и, к радости Марка, я даже немного набрала вес, хотя фигура оставалась стройной. Бёдра и грудь немного округлились. Кожа постепенно покрылась ровным бронзовым загаром, лицо тоже перестало казаться измученным, но большие сапфировые глаза по-прежнему выделялись на нём.
«Такие глаза невозможно забыть».
Я тряхнула головой, прогоняя воспоминания об этом комплименте. Из зеркала в ванной комнате на меня смотрела девушка совсем не похожая на ту, какой она была месяц назад. Чёрные волосы мягкой волной лежали на плечах, румянец покрывал её лицо, а в глазах появился блеск. Местные вполне могли принять меня за свою, и я не раз замечала восхищённые взгляды нашего повара и некоторых охранников. Но дальше приветствий и улыбок они никогда не заходили.