В доме
Шрифт:
Мехди тоже умел заинтриговать. «Это станет неожиданностью для всех, даже для меня, но я обещаю – это будет колоссально!» – говорил он интересующимся. А интересовались все.
Жюльен занимался своим комиксом про супергероя, который влюбился в супермена. Те, кому повезло увидеть его работу, были впечатлены уровнем графики.
Что касается Клемана, то он, дабы польстить преподавателю, решил искать вдохновения у самого Абрама Пуаншеваля, и раздумывал над тем, куда бы себя заключить, чтобы получился оригинальный перформанс.
В пятницу, накануне вечеринки ужасов на перевале Ванс, двадцать
4
В седьмом часу вечера огромная «ауди» остановилась перед овчарней. Дождь лил как из ведра. Открылась передняя дверь, потом задняя, выпуская на свободу зонтик. Кое-как укрывшись им, Камилла, ее мама и Жюльен, которого они подвезли, бросились к навесу крыльца, в то время как дождь лупил по нему с грохотом, способным разбудить даже мертвого. Дверь открыл Квентин.
– Скорее заходите!
Приехавшие сгрудились в большой прихожей, на белокаменный пол с них стекала вода.
– Здравствуйте, мадам Сулиоль! – приветствовал Квентин, заметив, что мама Камиллы прорвалась внутрь вместе с его друзьями.
– Ты и маму позвала? – поинтересовался Максим у Камиллы.
Он приехал первым и уже держал в руке бокал.
– Я беспокоюсь, что вы будете одни в этом доме, – призналась Эстель Сулиоль.
– Мама, ну не начинай, – застонала ее дочь, глядя на себя в зеркало и проверяя, не потекла ли тушь.
– Бояться нечего, мадам, – заверил ее Квентин.
– Вы тут совершенно одни. Мы проехали двадцать километров и не встретили ни одного дома, ни одной машины.
– А что такого? Внутри мы в безопасности.
– Вам хоть позвонить-то можно? Наверняка тут и сети нет.
– Мама, ну пожалуйста!
– Папа поставил усилитель сигнала, – объяснил Квентин и показал на белую коробочку над входом. – А еще тут везде камеры наблюдения, подключенные к системе сигнализации.
– Да, твои родители построили великолепное жилье.
– Они же архитекторы. С тех пор как они получили овчарню в наследство от бабушки и дедушки, она конкретно изменилась. Хотите посмотреть?
– С удовольствием!
Камилла вздохнула и отпустила маму с Квентином.
Овчарня площадью сто двадцать квадратных метров, полностью переделанная, модернизированная и увеличенная в два раза, превратилась в роскошную виллу, способную принять большую семью или веселую компанию. Новая планировка и панорамные окна с роскошным видом сделали дом светлее. Пространство овчарни было поделено на два уровня, объединенные между собой лестницей. Нижний этаж превратили в своеобразный лофт, где располагались гостиная, столовая и кухня. Впрочем, он больше напоминал галерею современного искусства: там размещалась коллекция абстрактных картин – совершенно черных или совершенно белых, с надписями вроде: «Искусство повсюду?» или «В чем идея?». Там же стояли скульптуры причудливых форм, то мягких, то агрессивных, некоторые были раскрашены в яркие цвета, как, например, большое розовое, наполовину съеденное лаковое яблоко, покоящееся на колонне в форме оранжевого кактуса. Над огромным помещением первого
– А это надежные стекла? – забеспокоилась мама Камиллы.
– Пуленепробиваемые, – ответил Квентин.
Ливень бил по ним так, словно это была не вода, а гравий. Под порывами ветра брезент, которым укрыли строительные материалы и края огромного котлована, приподнимался, и казалось, что все вокруг захватила армия привидений.
– Бассейн пока не достроен. Еще ведутся земляные работы, – пояснил Квентин.
Под каменной лестницей, ведущей на антресоль, была деревянная дверь.
– Стенной шкаф? – спросила мама Камиллы.
– Нет, это вход в подвал. Хотите, покажу?
– Не стоит. Я всегда боялась закрытых пространств, особенно подвалов. К сожалению, этот страх передался и дочке.
– Хорошо, что вы сказали…
– Это еще почему?
– Э-э… Ну, например, мы не будем просить Камиллу спуститься вниз за вином.
– Вы не собираетесь тут напиваться, надеюсь?
– Мы будем вести себя хорошо, не волнуйтесь. В любом случае за руль пьяными не сядем. Показать вам второй этаж?
– Хорошо, только быстренько.
На втором этаже располагались пять комнат, двери в них были закрыты. Одну из боковых стен полностью занимала огромная библиотека с деревянными стеллажами из тика.
– Спальни, кабинет, спортзал и два туалета, – проговорил Квентин тоном риелтора, который начинает терять терпение.
Мама Камиллы обвела взглядом просторное помещение со множеством закутков, ниш и альковов, в которых прятались невероятные арт-объекты, – уютное и роскошное гнездышко посреди бушующей снаружи бури.
– И ни одной фотографии? – удивилась она.
– Фотографии?
– Твоей или членов твоей семьи…
– Мы их потеряли.
– Как это?
– Родители решили избавиться от кучи ненужных вещей по случаю переезда, но перепутали коробки. Коробку с фотографиями выбросили.
– Какая жалость!
– Ага. Но с цифрой таких проблем больше не будет.
– Ну что, мам? – недовольно спросила Камилла, по бокам от которой стояли Максим и Жюльен. – Берешь или как?
– Я просто хочу знать, куда я отвезла свою дочь.
– Теперь успокоилась?
– Только никуда отсюда не уходите, ладно?
– А куда мы можем пойти?
– В такую погоду никто не рискнет выйти наружу, – пообещал Жюльен.
Мать поцеловала Камиллу и пристально посмотрела на дверь, которую Квентин крепко придерживал, чтобы ее не распахнуло ветром.
– Дверь бронированная, – уточнил он, подмигивая как заговорщик.
Мадам Сулиоль улыбнулась ему в ответ и, уже стоя на крыльце, открыла свой зонтик. Но тут в глаза ей ударил свет фар. На нее надвигался огромный внедорожник. Жмурясь, она отошла в сторону. Из машины выскочили Мария, Матильда и Леа с пакетами в руках. Мать Камиллы помахала им рукой, после чего скрылась в своей «ауди». Папа Леа тоже помахал всем из машины и быстро закрыл окно, иначе салон авто рисковал превратиться в аквариум.