В движении вечном
Шрифт:
И он стал целовать ее еще. У нее были холодные губы, холодное лицо, холодные руки, она глядела на него широко раскрытыми глазами, которые тоже казались холодными, и так было всегда. Прежде Игнат думал, что именно с поцелуев начинается большая любовь, но тут получилось как раз наоборот. У них закончилось быстро и как-то совсем незаметно.
Каждый год к ним в поселковую школу в девятый класс прибывало пополнение из окрестных деревень, где были восьмилетки. Каждый год первый школьный вечер с участием "новеньких" был самым интригующим, о нем говорили задолго, предвкушая знакомства, загодя выглядывая себе самых симпатичных. Игнат присмотрел
"С которой пойти?" -- решал и никак не мог разрешить Игнат такую вот сложную задачу. Наконец, придумал самое простое: с той именно, что на предстоящем школьном вечере улыбнется ему первая. А чтобы не волочиться назад одному пустынной дорогой ночью из соседней деревни, да еще возле старого кладбища, уговорил дружка Витьку пойти со второй за компанию.
Дорога за поселком была не широкая, брусчатая, усаженная по сторонам молодыми стройными тополями. Шли скоро, Игнат немного поодаль и сзади. С самого начала он говорил много, говорил о кино, музыке, книгах, называл знаменитые имена.
– - А кто это? -- несколько раз переспрашивала она и снова молчала.
Тогда он решил действовать смелее.
– - А вот это не надо! -- сказала она строго, однако руки его с плеч, все же, не сбросила.
Далее почти всю оставшуюся дорогу шли почти молча. В молчании Игнат порой, словно в украдку заглядывал в близенький профиль, но она лишь серьезно, вдумчиво смотрела вперед. И тогда вдруг казалось, что его здесь и нет, и это вовсе не его рука томится уже довольно долгое время непонятно зачем на ее худеньком плечике. Вскоре рука так слежалась, примлела, что он бы охотно и сбросил, однако и это сейчас было сделать как-то очень неловко, не нарушив при этом невзначай ее тех самых, неведомых дум.
Зато впереди беседа не утихала.
– - Как хоть звать-то тебя? -- спрашивал бойко тоненький девичий голосок.
– - Иоганн Кеплер! -- каким-то не своим, возвышенным голосом отвечал Витька.
– - Гм...а почему ты пошел провожать именно меня?
– - Ты меня интересуешь чисто как женщина!
Такой ответ, по-видимому, весьма озадачил, потому как и впереди на некоторое время наступило молчание. Однако вскоре беседа продолжилась, хоть и на прежний манер: она говорила, расспрашивала серьезно, а его дружок отвечал так, словно решил лишь попрактиковаться в какой-то своеобразной шутовской оригинальности.
– - Ты, Кеплер! -- смеялся Игнат, когда, наконец, все закончилось. -- Тебе хлеба не дай, а...
– - Простецкие девчатки! -- лишь отмахнулся в ответ Витька. -- Расскажи-ка лучше, как там вчера в футбол сгоняли.
Летом с началом памятных антоновских танцевальных вечеров Игнат сразу стал их постоянным посетителем. Всякий раз с охотничьим азартом выглядывал себе среди приехавших на каникулы городских девчонок "новенькую", приглашал на танец, знакомился, провожал. А далее...
– - Неужели они все, как одна? -- говорил он вскоре с изумлением другу. -- Знакомишься: как в первый раз! Голову кружит, волнения, мысли, а погулял вечерок, вечерок-другой потерся на лавочке в парке...
– - ... и только привет-привет, и финиш! -- договорил за него быстренько Витька. -- Кажись, с кем хочешь пошел бы, да только не с ней.
– - И где оно высокое, светлое?
– - Романтика любви?
– - А хоть бы и так. Сам-то хоть веришь, есть ли на всем белом свете?
– - Зря,
– - Так что же выходит... поэты? Выходит, поэты придумали?
Витька слегка призадумался, дернулся было что-то сказать. Но, как это частенько с ним случалось, в итоге не выдержал "серьеза". Изменившись внезапно лицом, он усмехнулся вначале, а затем и рассмеялся в ответ:
– - Так им же за это денежку платят!
* * *
У Игната были другие, "конкретные планы" в тот памятный вечер. И приглашать он было двинулся в противоположный уголок танцевального зала. И вдруг в какой-то неуловимый миг...
Не раз он замечал и впоследствии.
Бывает так, что не веришь и говоришь: никогда. И вот в безысходно тоскливом углу, в безнадежно застуженный холод, в мучительно тягостный пик на краю -- один маленький эпизод, одно едва заметное событие, одна, казалось бы, совершенно случайная встреча.
Кто он, таинственный сеятель нашей веры?
Кто мы в его замысле строгом?
4
Снова был вечер
Снова был вечер тихий, теплый, уютный, и снова Игнат шел на свидание. Жил он в самом центре поселка, а она на далекой окраине в конце длинной темной улицы. Столбовые фонари здесь никогда не горели; их, затеяв суматошное соревнование на меткость, разбивали в первый же вечер местные задиристые пацаны. Дома, обычные деревенские бревенчатые хаты, подступали здесь так близко к брусчатой дороге, что можно было легко вскочить на невысокий рубленый заборчик и просто тихенько постучать в окошко.
Но Игнат бросал камешки. Почему-то всегда казалось, что где-то рядом в соседнем дворе кто-то притаился, выглядывает, сейчас окликнет грубо, поэтому редко когда сразу удавался точный бросок. Вот и сегодня первый, наугад выбранный камешек, легкий и плоский, вильнул размашисто вниз перед самым окошком и резко спикировал далее, глухо скользнув по бревенчатой домовой стенке. Второй камешек, выбранный тоже весьма неудачно, отнес в сторону случайный порыв шаловливого неманского ветерка. В третий раз Игнат уже почти не сдерживался, и стекло дзынкнуло так будто треснуло.