В эфирной полумгле

Кокоулин Андрей Алексеевич

— Да, — громко сказал Соверен, — это был случайный выстрел.

— Я хотела бы услышать своего жильца.

— Идите к дьяволу! — рявкнул Жефр.

— Благодарю, — сказала Карла.

— Так, на чем я… — Жефр потер лоб. — Да, я раскрутил ротор, звук из рожка стал тоньше, пронзительней, и когда Антуан опустил штыри… В колбе появился зеленоватый дымок.

— Душа? — спросил Соверен.

— Нет. Не душа. И не эфир. Нечто. В ту ночь мы запускали машину, пока колба не наполнилась полностью. Антуан был вне себя от счастья. Он говорил, что это новое слово в спиритизме. Правда, оставалось

неясным, как говорить с пойманной душой. Антуан сказал, что ей нужен носитель. Сначала он окурил этим дымом бродячую собаку, затем вдохнул его сам. Это не дало никакого эффекта. Но когда ожила дохлая крыса… — Жефр усмехнулся. — Хорошее было время. Мы выяснили, что субстанция оживляет любой предмет с внутренней полостью. Так появились «живые» куклы. Только они почти не расходились, их боялись.

— А потом появился Коулмен, — сказал Соверен.

Жефр кивнул, прошел к занавешенному окну, осторожно оттянул ткань за уголок.

— Антуан хотел построить большие машины, которые извлекали бы гораздо больше «эфира», — обернулся он. — Для этого были нужны деньги. Коулмен подрядился их найти. И нашел. Правда, поставил условием, что Антуан посвятит его во все тонкости процесса. Они зарегистрировали компанию «Эфирные механизмы». Коулмен взял на себя все организационные вопросы, а Антуан занялся исследованиями «эфира».

Восемь месяцев назад машины в количестве пяти штук были готовы. А Антуан обнаружил, что «эфир» реагирует на серебро, выгорая с интенсивным свечением — так появились эфирные лампы. Коулмен тут же пустил их в оборот. Затем появился «Театр мертвецов». Правда, сколько бы не пытались мы с Антуаном, люди, поднятые с помощью «эфира», были апатичны, медлительны и немы, а при воздействии на них становились бессмысленно-агрессивны. Антуан сказал как-то, что они так и не обрели душу. Его это страшно обеспокоило. А «эфира» между тем требовалось все больше. За три месяца машины выкачали половину окружных кладбищ и вплотную подобрались к Престмутским.

— Постойте, — шевельнулся Соверен, — а Хайгейтские холмы?

— Восемьдесят лет назад там похоронили участников Большой католической смуты в Престмуте, их было несколько тысяч. Так что все места, где стоят машины, в той или иной степени являются кладбищами.

— Значит, это не эфир?

— Нет. Антуан сказал мне, что это некротическая энергия. Энергия смерти, тонкого мира. Коулмену это было безразлично. Деньги и власть были его единственными интересами. Он искал способы управления мертвецами и получения большей прибыли, а Антуан все пытался оживить их по-настоящему, подобно Богу, наделить разумом. Тогда-то он меня и убил.

— Убил?

Жефр усмехнулся и повернулся к Соверену.

— Я выгляжу достаточно живым? Но это не так, — он задрал сорочку. Глазам Соверена предстал страшный шрам рядом с солнечным сплетением. Рана от пули из «адамса» чернела чуть выше. — Антуан спросил, готов ли я пожертвовать собой ради него. Он сказал, что все дело, видимо, в границе перехода между жизнью и смертью. Он сказал, что убьет меня и тут же оживит. Я не хотел. Я видел мертвецов. Но он был убедителен. Чертовски убедителен. Он заставил меня вдохнуть «эфир», а потом ударил…

Жефр передернул плечами.

— Я не знаю, почему я остался

таким, как был. Резкая боль — и пустота. Моей единственной мыслью было: жить. Жить! Может, поэтому я не утратил ни памяти, ни языка, ни самого себя. Только сердце теперь не бьется. Я не потею, не сплю, не ем, не испытываю жажды и влечения к женщинам. Но мне необходимо время от времени подзаряжаться «эфиром».

— И поэтому вы убивали, — сказал Соверен.

— Нет. Вы можете встать?

— Пожалуйста.

Соверен поднялся. Бедро скрутило, но он выпрямился и, подволакивая ногу, проковылял за Жефром в ванную комнату.

Столик с зеркалом. Стул. Кувшин. Растрескавшаяся штукатурка.

— Смотрите.

Приподняв лампу, Жефр стянул покрывало с медной ванны. Запах паленой шерсти стал гуще. Соверен не сразу сообразил, на что смотрит.

— Дьявол!

Ванна до половины была наполнена черными и серыми крысиными трупами.

— Вот кого я убиваю, — сказал Жефр. — Энергии мало, но мне хватает. — Он выщелкнул трубку из левого рукава. — С помощью этих электродов я получаю «эфир» напрямую. Достаточно прижать их к мертвой тушке.

Сложив трубку, он натянул покрывало обратно.

— Дальше были еще опыты, — сказал Жефр, возвращаясь в комнату. — Вы не представляете, сколько людей согласилось ради семьи подвергнуться смерти за полфунта! Но того превращения, что случилось со мной, Антуану повторить не удалось. Зато обнаружилось, что с умирающего человека можно снять втрое, а то и вчетверо больше «эфира», чем с обычного мертвеца. Узнав об этом, Коулмен сказал, что это прекрасный повод очистить город от всякого сброда. Видимо, тогда он и поделился этой идеей, а также идеей бессмертных солдат с лордом-канцлером, и у нас появился неограниченный кредит и охрана из солдат гвардии.

Но пока Антуан был жив, Коулмен не позволял себе брать людей с улицы. У них был договор. Правда, Престмут жрал все больше и больше эфира. Лампы. Эфирные двигатели. Люди с достатком принялись оживлять домашних животных. Коулмен втихую поднимал кое-кому богатых родственников. Ведь каждый день посмертную жизнь необходимо поддерживать эфиром, а это звонкая монета в его кармане.

Антуан страшно осунулся. Он сказал мне, что некротическая энергия оседает на стены и крыши домов, подминает под себя город и живущих в нем людей, превращает души человеческие в гниль, а улицы — в живое кладбище. Коулмен на это смеялся и повторял: не чувствую! Не чувствую! Все ему было нипочем.

А три с половиной месяца назад Антуан решил в одиночку повторить опыт с быстрым оживлением на себе, глотнул эфира и выстрелил себе в сердце.

— И сделался мертвецом? — спросил Соверен.

— Да, обычным мертвецом. Увы. Вот тогда-то в Коулмена и вселился дьявол. Он как-то нашел способ управлять мертвецами и открыл Пичфорд-Мейлин. Сначала он умерщвлял людей небольшими партиями и заполнял колбами с эфиром гигантские склады. Мертвецов размещали в бараках. Без подпитки они скоро впадали в подобие летаргического сна, и их можно было без опаски перетаскивать как мебель. До пропавших нищих Неттмора и Догсайд дела никому из властей не было. А затем, когда он позвал в Пичфорд-Мейлин всех желающих… — Жефр посмотрел на Соверена. — Я сбежал.