В этом мире еще можно удивляться
Шрифт:
– Я думаю, ты теперь будешь рад, ну… Что все вышло именно таким образом, - сияет Терри. Я киваю. Ну хоть один педик не будет мечтать о моей жопе. Рой, может, и хотел заявить свои права, да только я вовремя сменил все номера. И вовремя свалил. Ладно, окей, педики тоже имеют право на счастье. Но не со мной.
Потом мы еще немного базарим с Терри, и где-то минут через двадцать он уходит, а я снова остаюсь в одиночестве. Не думаю, что в утро вторника особо много желающих припрется утолить жажду хорошей выпивки, поэтому вполне можно организовать себе компанию.
И
Нечто представляет из себя полного старика красного цвета с головой в форме, не ошибаюсь, пня. Голубые глаза смотрят из-под косматых грязно-желтых бровей, а такого же цвета борода спускается по плотному животу. На старике нет одежды, ибо он едва ли человек. Я могу сказать, он даже гораздо больше дедков-забулдыг, которые иногда тут ошиваются.
Он садится за барную стойку и смотрит на меня так, что невольно ощущаю себя нашкодившим внуком. Да только хрен: я прошел экспресс-психоанализ от Мификса и получил определенные бонусы. И не сдох в Бескрайнем. Потому невозмутимо хожу туда-сюда, всякий раз представляя Дугги. Надеюсь, однажды научусь двигаться, как он: с полным ощущением собственного достоинства и определенного превосходства над всеми людьми. Словно плывет. Словно танцует.
Старик откашливается и заказывает Алую Слезу. Да, мне тоже интересно, кто все эти названия придумывал. Делаю, ставлю перед ним стакан и снова занимаюсь своими делами. Старик к беседе не расположен - да мне и пофиг.
Однако уходить он не спешит. Наоборот, сидит, словно ждет кого-то. Ну ничего. Когда время будет двигаться к восьми утра - вежливо сообщу, что мы закрываемся.
Время протекает в странной скуке, все дела уже сделаны, я начинаю ощущать себя чертовым перфекционистом, раставляя бутылки и бокалы настолько ровно, чтобы удовлетворить свое чувство прекрасного.
Внезапно хлопает дверь с характерным стуком, и я против воли улыбаюсь, потому что знаю, кто, черт возьми, пришел сюда. В семь утра вскочил и пришел ко мне, чтобы удостовериться, что, когда я приду к себе на квартиру, сразу завалюсь спать, а не буду зависать с чем-нибудь или где-нибудь.
Черт.
Муза в белой футболке, чуть открывающей грудь, в джинсах и кедах легко запрыгивает на стул рядом с красным стариком. Тот смотрит немигающим взглядом.
Теперь-то я точно знаю, что оставшиеся полчаса пролетят незаметно. Днем я отосплюсь, а вечером мы всей четверкой махнем в клуб. Лейле приспичило подвигать попой на танцполе, ибо она это дело до чертиков любит. Муза, ясен пень, увязалась за ней, Некс - тут и к Дракону не ходи. А я… А что я?
А я вопреки расхожему мнению тоже люблю подвигаться на танцполе, но исключительно под настроение и под определенным градусом.
– Ну как ты?
– Муза устраивается на стуле со всеми удобствами и облокачивается
– Становлюсь перфекционистом, - говорю я, поправляя последний бокал, и теперь чувство прекрасного удовлетворено полностью. Вот что делает порой с тобой работа.
Мы обмениваемся всякими любезностями и беседуем на отвлеченные темы. Вдруг я чувствую на себе пристыльный взгляд, поворачиваю голову и вижу, что красный старик очень внимательно смотрит на нас, что-то ворча себе под нос.
– Нехорошо. Очень нехорошо, - повторяет он, и что-то словно начинает сосать под ложечкой. Муза настороженно смотрит на старика, а он вдруг упирается в на своими огромными глазищами, и мне кажется, ну… Что он нас считывает.
Мы оба это понимаем. И оба застываем, предчувствуя что-то нехорошее.
– Много бед вы натворили, - голос красного перемежается со старческим кашлем.
– Много натворите, если не остановитесь.
– Это вы нам?
– удивленно спрашивает Муза.
Внезапно бар становится каким-то далеким, и мы словно сосредотачиваемся вокруг этого старика. Он становится очень серьезным и даже угрюмым.
– Вы неистинные, - бормочет он.
– В смысле?
– честно, я не врубаюсь.
– Вы неистинные половины. Вы лишаете себя и своих настоящих половин истинной любви. Вы боретесь против природы, но ее не обойти. Вас разводят - вы снова сходитесь. Упрямство здесь ни к чему. Вы не обретете счастья, пока будете друг с другом.
Полминуты мы с Музой таращимся на это существо. И я выставляю самый логичный аргумент, против которого вот ни хера не попрешь:
– И че?
Старик, кажется, будто бы готов к такой реакции.
– Остановитесь, пока не поздно. Вам мало осталось времени. Не разойдетесь сейчас - заплатите большую цену. Нельзя идти против воли Дракона.
– Ну вот что, - я потираю руки.
– Это все, конечно, охренеть как здорово, может быть, вы и правы, но нам как-то случайно вот четыре года было насрать.
– И это по меньшей мере странно заявлять об этом вот так, сразу же, - замечает Муза.
Старик смотрит на нас тяжелым взглядом, полным такой обреченности, что нам становится не по себе.
– Дай Дракон, чтобы вы поняли, дай Дракон, - бормочет он и… Исчезает. А платить никто не будет, не?
Мы с Музой тревожно переглядываемся. Утро испорчено странно повисшей тишиной и неприятным осадком, оставшимся от слов старика. Мы-то не сомневаемся в наших чувствах, абсолютно. Мы знаем, что нужны друг другу, чтобы там никто не болтал, но…
Еще мы знаем, что такие существа болтают только правду.
***
Магикс кружит головы. Магикс прохладным вечером хватает за плечи и зовет за собой - качнуться и зависнуть до утра. Магикс - эффектная стерва с сотнями страз в волосах и в вызывающем платье, которое тут же хочется стянуть. Магикс - шлюха с офигенной попой. Магикс - смазливый парень с последним смартфоном. На улицы высыпали люди. И веселье не кончается. Нас зазывают вывески. Нам предлагают удовольствия. Вечерний Магикс - дверь в кайфовую ночь.