В глубь истории: историческая концепция К. Маркса
Шрифт:
Общественная связь объективна и неизбежна, ее существование не определяется человеческой волей. Маркс подчеркивает это: «От человека не зависит, быть или не быть этой общественной связи» (1974. Т. 42. С. 24). Однако ее характер и конечная форма (отчужденная или человеческая) обусловлены степенью, в которой она согласуется с человеческой сущностью.
Что есть отчужденное общество? По словам Маркса, «до тех пор, пока человек не признает себя в качестве человека и поэтому не организует мир по-человечески, эта общественная связь выступает в форме отчуждения». Следовательно, отчужденным является общество, в котором человек становится «отчужденным от своей собственной сущности» (1974. Т. 42. С. 28).
В отчужденном обществе «не человеческая сущность образует связь наших производств друг для друга» (1974. Т. 42. С. 33). Производство носит явный утилитарный характер, его цель – присвоение. Каждый производит для себя, а не для другого. То, что производит один, не связано напрямую
В конечном счете оно существует только для удовлетворения нужд. Продукт обязательно должен быть употреблен. Продукция производителя по определению является объектом потребности и желания другого человека. Однако то, что кто-то нуждается в продукте, не дает ему права распоряжаться им. Продукт не признает чужой потребности, равно как и человеческой природы, его признание распространяется лишь на другой продукт. Вследствие этого единственно верным считается только вещное, а не человеческое право. Так, продукты присваиваются посредством обмена. Человеческие связи и общение осуществляются через вещи, подавляются отношениями между ними. Сначала отдай и только потом бери – таков нерушимый принцип. По поводу этого Маркс замечал: «Единственно понятный язык, на котором мы говорим друг с другом, – это наши предметы в их отношениях друг к другу. Человеческого языка мы не поняли бы, и он остался бы недейственным; одной стороной он ощущался бы и сознавался бы как просьба, как мольба и потому как унижение и вследствие этого применялся бы с чувством стыда и отверженности, а другой стороной он воспринимался бы и отвергался бы как бесстыдство или сумасбродство. Мы взаимно до такой степени отчуждены от человеческой сущности, что непосредственный язык этой сущности представляется нам оскорблением человеческого достоинства, и наоборот, отчужденный язык вещных стоимостей представляется чем-то таким, что вполне соответствует законному, уверенному в себе и признающему самое себя человеческому достоинству» (1974. Т. 42. С. 35).
Таким образом, человек опустился до уровня материального орудия, средства. Для того чтобы завладеть чужим товаром, он должен сначала произвести собственный и наоборот. Люди рассматривают друг друга как инструмент и средство для производства того, в чем они нуждаются. В результате происходит обесценивание человека. Его ценность заключается уже не в самом человеке, а в том, чем он владеет: «Наша взаимная ценность есть для нас стоимость имеющихся у каждого из нас предметов. Следовательно, сам человек у нас представляет для другого человека нечто лишенное ценности» (1974. Т. 42. С. 35).
В отчужденном обществе не существует истинных человеческих отношений, есть лишь отношения между собственниками. Именно это специфическое обладание частной собственностью разделяет и объединяет людей. Всякий может приобрести особую собственность другого человека, только если откажется от своей. Возникающую при этом между двумя собственниками связь инициируют не люди, а специфическое свойство вещи, которой они владеют. Подтверждая свое право на нее, люди в то же время передают друг другу ее часть. Поэтому в таком обществе социальная связь двух собственников является следствием взаимного отчуждения частной собственности. Отчужденное имущество, которое люди присваивают себе, забирая его у других, – это результат чужого труда, а их собственный продукт отрывается от них и переходит во владение других лиц. Таким образом, каждый человек предстает как символ иной частной собственности, а отношения между людьми предстают в отчужденной форме вещных отношений.
Маркс сопоставил такое общество с истинным в его представлении. В «Конспекте» он философски резюмирует его особенности: «Человек отчужден от самого себя и общество этого отчужденного человека есть карикатура на его действительную общественную связь, на его истинную родовую жизнь; его деятельность оказывается в силу этого мукой, его собственное творение – чуждой ему силой, его богатство – его бедностью, сущностная связь, соединяющая его с другим человеком, – несущественной связью и, напротив, его оторванность от другого человека оказывается его истинным бытием; его жизнь оказывается принесением в жертву его жизни, осуществление его сущности оказывается недействительностью его жизни, его производство – производством его небытия, его власть над предметом оказывается властью предмета над ним, а сам он, властелин своего творения, оказывается рабом этого творения» (1974. Т. 42. С. 24).
Маркс критикует буржуазную политэкономию, потому что видит в ней апологию отчужденного общества, признанного здесь за норму. Эта наука рассматривает общественную связь людей и их родовую жизнь с точки зрения обмена и торговли. По ней человек от природы является собственником, а общество всегда было торговым. К примеру, Дестют де Траси считал, что общество – это ряд взаимных обменов. Адам Смит говорил: «Общество есть торговое общество. Каждый из его членов является торговцем» (1974. Т. 42. С. 27). Поэтому Маркс осуждает буржуазных
Если в отчужденном обществе нет места человеческой сущности, то в истинном все ей соответствует и организуется по образу и подобию человека и в наивысшей форме воплощает его характер как общественного существа. В нем человеческие связи больше не принимают форму денег, обмена, торговли; товар, принадлежащий одному, перестает быть силой, властвующей над ним самим и другими, символом эквивалента и начинает удовлетворять потребности общества как такового. Природа человека становится той связью, благодаря которой люди производят друг для друга: «Отчужденный язык вещных стоимостей» вымещается «человеческим». В «Конспекте» Маркс философски высказывается по поводу истинного общества: «Предположим, что мы производили бы как люди. В таком случае каждый из нас в процессе своего производства двояким образом утверждал бы и самого себя и другого: 1) Я в моем производстве опредмечивал бы мою индивидуальность, ее своеобразие, и поэтому во время деятельности я наслаждался бы индивидуальным проявлением жизни, а в созерцании от произведенного предмета испытывал бы индивидуальную радость от сознания того, что моя личность выступает как предметная, чувственно созерцаемая и потому находящаяся вне всяких сомнений сила. 2) В твоем пользовании моим продуктом или твоем потреблении его я бы непосредственно испытывал сознание того, что моим трудом удовлетворена человеческая потребность, следовательно, опредмечена человеческая сущность, и что поэтому создан предмет, соответствующий потребности другого человеческого существа. 3) Я был бы для тебя посредником между тобою и родом и сознавался бы и воспринимался бы тобою как дополнение твоей собственной сущности, как неотъемлемая часть тебя самого, – и тем самым я сознавал бы самого себя утверждаемым в твоем мышлении и в твоей любви. 4) В моем индивидуальном проявлении жизни я непосредственно создавал бы твое жизненное проявление, и, следовательно, в моей индивидуальной деятельности я непосредственно утверждал бы и осуществлял бы мою истинную сущность, мою человеческую, мою общественную сущность» (1974. Т. 42. С. 36).
В рассуждениях Маркса на эту тему содержится множество серьезных мыслей, в частности, о временном, историческом характере отчуждения, о том, что в условиях частной собственности человеческие отношения выражаются в форме вещных связей, что в истинном обществе целью производства является удовлетворение потребности. Таким образом, здесь еще в нечетких философских терминах выражено гениальное предположение о противостоянии двух общественных систем – капиталистической и социалистической. Однако в части оснований и методов это рассуждение еще не совсем научно и несет на себе заметный отпечаток фейербаховского гуманизма. На этом этапе Маркс еще не подозревал, что это не человеческая сущность опредмечивается в виде общественных отношений, а наоборот, отношения формируют сущность. С точки зрения производительных сил каждой эпохи любые социальные взаимосвязи – как отчужденные от природы человека, так и единые с ней, – возникают и существуют на рациональных основаниях. Разделение общества на отчужденные и истинные на основании критерия человеческой сущности не позволяет определить его научно и может легко уйти в область моральных порицаний.
Отчуждение при труде ради заработка. О деньгах и кредитах
В «Конспекте» Маркс дает предварительную характеристику отчужденному труду. На это сочинение, а также на первую рукопись из цикла «Экономическо-философские рукописи 1844 г.» (далее – «Рукописи») существуют разные точки зрения. Однако «Конспект» по содержанию главным образом представляет анализ в области производства всеобщих товаров (так называемый труд ради заработка) – в частности, исследование отчуждения труда, возникающего при переходе от натурального хозяйства к товарному производству. Здесь, как и в «Рукописях», затрагиваются отношения труда и капитала после того, как производство всеобщих товаров перерастает в капиталистическое производство, однако внимание на этом не заостряется. В «Рукописях», в отличие от «Конспекта», главная роль в описании отчужденного труда отводится буржуазии и пролетариату. С точки зрения истории и логики «Конспект» идет в одной связке с «Рукописями», он стал источником и теоретической подготовкой к их созданию.
В «Конспекте» Маркс часто пересказывает воззрения Джеймса Милля, но помещает их в теорию об отчужденном труде, который рассматривает как исторический процесс, постепенно развивающийся в ходе товарного производства и обмена.
Он считает, что в диком, неразвитом состоянии человек берет за производственный критерий объем своих непосредственных потребностей, то есть производит то, что напрямую удовлетворяет его нужды. Сверх прямой потребности люди ничего не производят, довольствуясь только непосредственно необходимым. Однако этот взгляд неполноценен. В действительности производственные