В глубине Великого Кристалла. Том 2

Крапивин Владислав Петрович

Ощущение ловушки, беды тоскливо резануло Валентина.

2

Никакого пострадавшего мальчика здесь, конечно, не было. Зато были другие знакомые. За длинным обшарпанным столом сидели Семен Семенович Абов, Леонтий Климович Фокин, по кличке Мухобой, и Розалия Борзоконь. Она, впрочем, в сторонке, на торце стола, над какими-то бумагами.

У другого конца стола пристроилась незнакомая девица — довольно миловидная, только чересчур крашеная. Она лизала

и заклеивала один за другим почтовые конверты. В дальнем углу, у столика с непонятными приборами, сматывал ярко-желтый провод худощавый молодой мужчина с интеллигентной бородкой. “Аспирант”, — мелькнуло у Валентина мгновенное прозвище.

За столом, позади Абова и Мухобоя, на корточках копошился еще кто-то. На миг он выпрямился, и Валентин узнал косоплечего и криворотого коротышку придурка по имени (или по кличке?) Феня, который часто попрошайничал на рынке. Сейчас Феня был одет в аккуратный синий халатик…

Помещение и правда было спортзалом: шведская стенка, кольца, козел для прыжков, кожаные маты в углу. Но при постройке оно для такой цели, конечно, не предназначалось. Об этом говорили и небольшие размеры, и не очень высокий потолок, и два квадратных деревянных столба, подпиравшие потолочную балку; они явно мешали занятиям. Впрочем, кой-какую пользу столбы приносили — между ними была натянута волейбольная сетка.

Все это мгновенно отметил Валентин, когда мысль металась в поисках спасения.

Два мускулистых боевика у двери — это еще полбеды. Точным движением их можно уложить друг на друга. Дверь, конечно, автоматически заперлась, но если рвануть посильнее… Однако потом надо вернуться за Женькой, чтобы вышвырнуть его наружу, сам он не среагирует так быстро. Нет, не успеть… А если в окно?.. Окна были высоко от пола, их затягивали проволочные сетки. На среднем окне рама с сеткой висела косовато и, видимо, непрочно. Рвануть ее, потом кинуть через себя — на Абова и Мухобоя! Бабы и Феня — не в счет, Аспирант, видимо, хлюпик. Но двое у двери успеют сгруппироваться. С Женькой не прорвешься… Ах ты, гадство какое…

Абов сказал с утомленным зевком:

— Валентин Валерьевич, приносим вам свои извинения, что прибегли к маленькой хитрости. Очень хотелось встретиться. А по повестке вы все равно не явились бы…

— По повестке Ведомства?

Розалия Борзоконь гулко хмыкнула. Абов лениво усмехнулся:

— Ведомство ликвидировано…

— Значит, по повестке органов просвещения? — не сдержал язвительности Валентин.

— Иронизирует, — сказал Мухобой. — На что-то надеется.

— Нет, в просвещении мы тоже теперь не работаем, — ровно разъяснил Абов. — Сейчас мы представляем новую организацию — Патриотический Орден Народного Освобождения. Наша цель — достижение стабильности в обществе и пробуждение национального самосознания.

— Это все уже было, — сказал Валентин, стараясь протянуть

время. — Такие программы и лозунги.

— Были именно лозунги. А у нас — дело. В чем вы вскоре и убедитесь…

Валентин мельком отметил, как перепуган Женька, и сообщил Абову:

— Несерьезно звучит.

— Что именно, Валентин Валерьевич?

— Название. Сокращенно получается “ПОНОс”. Несолидно, хотя, возможно, и отвечает сути…

— Заткнись, паскуда! — взвизгнул Мухобой.

Женька дернулся, прижался к Валентину.

Розалия басом произнесла:

— А мы ничего сокращать не собираемся. Кроме тебя, голубчик…

“А если прыжком через зал, к Аспиранту? Взять его за кадык и: “Всем тихо! Открыть дверь! А то придушу!”

Аспирант вдруг живо глянул на Валентина.

— Ваши мысли, Волынов, так и читаются на вашем бесхитростном лице… — Он вынул из брючного кармана плоский вороненый пистолет, легко и стремительно подошел. Валентин радостно смотрел на оружие. Один миг — и… Но Аспирант опередил. Дернул к себе Женьку, прижал его спиной к своему животу и упер ему в горло пистолетный ствол.

— Мальчик, скажи дяде, чтобы вел себя разумно. Иначе я выстрелю и ты умрешь. Но не сразу, сначала будет очень больно.

Женька обмер и затих. А на Валентина свалилась тяжелая, будто ватные тюки, слабость. Два охранника ухватили его за локти, в один миг уволокли к дальнему от двери столбу, прижали к нему спиной, завели назад руки. На запястьях щелкнул металл. В затылок больно уперлась шляпка гвоздя, к которому привязан был край волейбольной сетки.

Эта боль отрезвила его. Но теперь что? Дергайся не дергайся…

Отсюда стало хорошо видно, чем занимается Феня. Он большой иглой зашивал мешковину на длинном, в рост человека, тюке. Рядом чернел квадратный люк с откинутой крышкой.

— Ну, скоро ты там? — сказал ему через плечо Абов.

— Щас-щас… — Феня с размаха оторвал нитку, воткнул иглу в лацкан халатика. С натугой приподнял один край гибкого тюка, а другой направил в люк. Толкнул раз, второй. Груз тяжело ушел в квадратный провал, и Валентин напрягся, ожидая услышать удар о пол подземелья. Но не было ни звука. И, лишь когда Валентин перестал ждать, донесся еле слышный всплеск.

— Вот так, — деловито сказал Абов. И велел Розалии: — Отметьте…

“Может, просто спектакль? — подумал Валентин. — На психику давят?”

— Дядь Валь… — тихонько выдохнул Женька. Аспирант все еще держал его с пистолетом у горла.

— Да отпустите же вы ребенка! — отчаянно сказал Валентин. — Если решили рассчитаться со мной, мальчик-то при чем?!

— Вы оба “при чем”, — спокойно разъяснил Абов. — Тесно взаимосвязаны. И от искренности ваших ответов будут зависеть… ощущения мальчика. Эдуард Эрастович, отпустите мальчика, надо его посадить как следует.