В гору на коньках
Шрифт:
В пятницу утром Александр Авакумович вышел оттуда и поехал на Ошский базар. Купив все, что нужно, Александр Авакумович вернулся в подвал и заперся снова. Он мастерил, паял и резал все выходные. К рассвету понедельника у него был готов самодельный обрез.
Александр
Надев самосшитую из разных кусков кожаную куртку и сунув обрез подмышку, он отправился на прием к замминистру труда Калдарбеку Джумабекову.
Он долго сидел в приемной, обливался потом. Александр Авакумович без особой надежды прикидывал, как лучше объяснить чиновнику, сколь несправедливо решение выдать ему, заслуженному педагогу, такую мизерную пенсию. Терпение у него заканчивалось.
Секретарь замминистра (по-видимому, его жена) всем видом дала понять, что ее начальник занят, он решает судьбы мира: ведет переговоры по телефону с президентом Клинтоном. На самом деле Калдарбек Джумабеков закусывал, а потом игрался с мобильным телефоном, невероятной, подавляющей разум новинкой.
Спустя четыре часа Александру Авакумовичу надоело ждать. Он улучил момент, когда секретарша пошла набрать в лейку воды, и зашел в кабинет.
Калдарбек Джумабеков сидел за столом и скучал. На голове его торчал национальный войлочный колпак. Он был похож на заварочный чайник. Александр Авакумович приблизился
Мир Лизы рухнул. Деньги, отложенные на учебу, отдали адвокату – старой деве с вытянутым черепом, как у овцы. Это не помогло. В 97-м Александра Авакумовича расстреляли.
Лиза запомнила его сгорбленной, плешивой развалиной с пожелтевшей головой. Странно, но на последнем свидании Лиза подумала, что отец был счастлив эти два года. Его не доставали.
Прознав об их семье из газет, к ним в квартиру нагрянули Свидетели Иеговы. Они требовали не курить, не пить и не жадничать, рисовали в воображении Лизы огненные сцены истребления прелюбодеев и табакозависимых. От Лизы и Лили хотели покаяния. Как будто это они выпилили железный обрез и убили Калдарбека.
Лиля была не против. Всю жизнь она копила обиду: на зеленоглазого Володю, который использовал и оставил ее, на Авентина, который жил, как за туманом. Доконал ее его расстрел. Иеговы так Иеговы. Они не любят Пушкина, с ними не выпьешь, ну да кто увидит…
Зал Царства на улице Советской. На стене проектор, в углу ящик для пожертвований. При каждом шаге скрипят зеленые половицы. Люди кашляют и втягивают сопли, садятся на свои места. Тема собрания: причины, которые приводят к исключению. На сцену поднимается неуклюжий человек в аляповатом плохоньком костюме. Это брат Данила.
Конец ознакомительного фрагмента.