В горячих сердцах сохраняя... (сборник)
Шрифт:
Лейтенант Масагер, будучи человеком наблюдательным, заметил, что турист Бартон в отличие от других избегает контактов с остальными членами группы и ведет себя очень уж осмотрительно. Он или скрывал что—то, или боялся чего—то. Однако во время экскурсии в «Валье—де—Пикадура» Бартон заметно оживился. Это началось с момента встречи с директором хозяйства. Масагер увидел в глазах подозреваемого нечто такое, что заставило его забеспокоиться. Хотя у него не было никаких доказательств, лейтенант догадался, что Бартон что—то затевает. И опять его поведение явно отличалось от поведения других туристов. Сам он не задал ни одного вопроса, но с интересом выслушивал ответы
Наведя справки, Масагер установил, что подозрительный турист из Канады, что он является владельцем двух торговых предприятий в Мадриде.
Масагер слегка повернулся и стал рассматривать красивый кувшин, стоявший на маленьком столике. Однако он не упускал из поля зрения подопечного. От него не ускользнуло и то, что и сам он стал объектом пристального внимания со стороны Бартона.
Масагер направился к большому креслу, стоявшему справа, и, опустившись, буквально утонул в нем. Он протянул руку за журналом, лежавшим на столике, и погрузился в чтение. Это занятие не помешало ему заметить, как турист из номера 1325 направился к киоску, где продавались сувениры.
Со своего места лейтенант не мог видеть, что покупает Бартон. Он сгорал от желания встать и пойти посмотреть, но понимал, что это было бы ошибкой. Масагер терпеливо выждал минут десять, которые показались ему бесконечными. Потом, поднявшись с кресла, подошел к администратору и попросил ключ от своего номера. Этих секунд оказалось достаточно, чтобы заметить, как Бартон удаляется по одному из боковых коридоров с пакетом под мышкой. Так что же он купил?
Лейтенант не торопясь подошел к киоску и стал с любопытством рассматривать лежавшие там товары. В голове у него вертелась лишь одна мысль: «Что же купил Бартон?» Он вспомнил размеры пакета, унесенного туристом, и попытался сравнить с тем, что находилось перед глазами. Только две вещи более или менее соответствовали по своим размерам пакету Бартона. Но какая из них куплена? И вдруг лейтенанту пришла счастливая идея. Сделав вид, что он не говорит по—испански, Масагер обратился к продавщице:
— Сеньорита, я хочу такую же вещь, какую купил мой друг.
Продавщица с удивлением посмотрела на него, однако подошла к одной из полок и вернулась к прилавку с игрушечным пластмассовым самосвалом.
Лейтенант посмотрел на машину и согласно кивнул. Пока прекрасная брюнетка заворачивала покупку, Масагера мучил новый вопрос: «На кой черт ему этот самосвал?»
Из состояния задумчивости его вывел мелодичный голос продавщицы:
— Большое спасибо за покупку.
Лейтенант расплатился и быстро направился к себе в номер. Оттуда он по телефону доложил обо всем начальству.
Майк подошел к комоду и положил на него игрушечный самосвал. Взяв маленькую отвертку и плоскогубцы, он начал копаться в игрушке. Постепенно кузов самосвала стал поддаваться и наконец совсем отделился. Глядя на красный пластик, из которого был сделан опрокидывающийся кузов, Майк повеселел. Стрелки будильника показывали двенадцать часов сорок пять минут.
Майк торопливо достал из чемодана два листа бумаги, нервными движениями перегнул каждый из них пополам, снял с комода все, что могло помешать, и аккуратно разложил оба листа, проверив расстояние между ними. Оно равнялось десяти сантиметрам.
Майк очень волновался. Он положил на комод очки, полученные от Д–45, и с помощью миниатюрной отвертки стал вывинчивать крохотные винтики, соединявшие заушники с оправой.
Проверив еще раз положение каждого
Теперь у Майка было все необходимое, чтобы проявить пленку. Взяв красный кузов, он направился в ванную. До краев заполнив его водой, он принес листы бумаги и высыпал туда порошки, размешав содержимое с помощью ручки. Реакция должна была длиться пять минут, и он закурил.
Загасив окурок в пепельнице, Майк засек время и опустил стекла очков в кузов. На лбу у него выступили крупные капли пота. Его взгляд ни на секунду не отрывался от стекол очков. Он понимал, что проявляет пленку не в лучших условиях, однако необходимость знать содержание переданной ему информации подстегивала его.
Майк снова посмотрел на часы, на этот раз с еще большим нетерпением. Прошло три минуты. Он внимательно наблюдал за опущенными в жидкость стеклами… Пока ничего не появлялось. Майка стало охватывать беспокойство. Он шаг за шагом перебирал в уме весь процесс подготовки к проявлению, но ошибки не находил. Однако стекла очков лежали в жидкости уже четверть часа.
Капля пота, скатившаяся по лбу, попала Майку в глаз. Зажмурившись, он сильно замотал головой, а когда медленно открыл глаза, ощутил необычайную радость: на одном из стекол начал появляться маленький четырехугольник.
Постепенно четырехугольники на обоих стеклах стали более четкими. От переполнявшей его радости Майк даже запел модную американскую мелодию, но, спохватившись, замурлыкал более старую, всемирно известную песню.
Он поднес стекла к поверхности жидкости, и, хотя они находились еще под водой, уже можно было различить каждую букву. Прошло еще пять минут.
Волнуясь, Майк передвинул ночной столик к решетке кондиционера и на него положил стекла у выхода воздушной струи. Пока стекла сохли, он уселся в одно из кресел. В течение нескольких минут Майк раздумывал над тем, куда девать жидкость. Только новичок мог вылить ее в раковину.
Вдруг его осенило. Он пулей бросился в ванную, открыл аптечку и вернулся в комнату с небольшой коробкой в руках. Вставил иголку в шприц. Теперь все было готово для воплощения идеи в жизнь.
На столе стояла плетеная корзиночка с пятью апельсинами, принесенными вчера вечером. Набрав жидкость из кузова в шприц, Майк принялся мять все пять апельсинов и затем в один из них с силой воткнул иглу. Медленно нажимая на поршень, он опустошил шприц, потом осмотрел апельсин и осторожно помял его пальцами. Так были начинены все апельсины, пока не кончилась жидкость. Майк с удовлетворением посмотрел на красный пластик — на нем остались лишь следы влаги. С кузовом в руках он вышел на балкон. Бросив взгляд на гаванскую набережную, оставил кузов на балконе под горячими лучами солнца. «Солнце высушит все», — решил он и, отвесив шутливый поклон кузову, отправился читать информацию на стеклах.
Из футляра с инструментами Майк извлек маленькую лупу. Взяв лупу в одну руку, а стекла в другую, он принялся неторопливо разбирать появившиеся на них буквы. Чтение заняло у него тридцать пять минут. И по мере его он все больше убеждался, что операция идет далеко не гладко.
Повторное чтение длилось четверть часа. И радость, переполнявшая Майка еще час назад, улетучилась. Его прищуренные глаза метали искры. Теперь он думал о том, что все обстоит не столь благополучно, как казалось поначалу, я надо принимать срочные меры.