В гостях у людей
Шрифт:
Обнаружив себя лежащим на крыльце, я увидел ноги Малахия. Он, как ни в чем не бывало, топтался рядом. Подлец, подумал я, поднимаясь и почему-то несказанно радуясь, что книга жизни по-прежнему со мной.
– Что за чертовщина?!
– Ничего особенного, – рассматривая свою пятерню, – спокойно ответил Малахий. – Всего лишь тени.
Я посмотрел себе под ноги, меня насторожили наши тени, но сейчас в эту минуту они были обычные вполне себе привычные и даже симпатичные.
Малахий улыбнулся, понимая, о чём думаю.
– Всего лишь то, чем когда-то являлся
От его слов я чуть ли не подпрыгнул на месте, ибо только что пережитый ужас ввёл меня в экзистенциальный шок.
– Да чёрт тебя дери! – Заорал я. – Ведь там были люди, – я запнулся. – Почти люди. Вернее то, что от них осталось!
Я испугался собственных слов. Малахий утвердительно покачал головой.
– Да, да. За всё приходится платить, и люди продают и продаются, – он покосился на мою книгу. – Взамен они получают всё, что хочется их ненасытному уму. Поверь, причин предостаточно, чтобы испить той дряни. Главное вовремя остановиться, но людям с их жалкими душонками всегда чего-то не хватает. Один алчет, другой пресыщается, третий, окончательно уподобившись тени, продаёт себя ради последнего в его жизни глотка! – Лицо Малахия исказила гримаса отвращения. Он вознес надо мной руки как в фильмах ужаса:
– Стр-а-а-ш-ш-но?
Я отмахнулся и двинулся вперёд подальше от этой таверны.
– Зачем тебе бутылка да ещё тёмно-синяя с тонким горлышком?
– Слышал в местных байках о её чудодейственном составе, – отрезал Малахий. – Сплетни здесь плетут как паутину.
– Что же в ней такого особенного?
– Не твоё дело.
– Ладно, – согласился я. – Не особо и хотелось ввязываться в твои дела. А ты и в правду падший?
Малахий остановился и взглянул на меня так, что я почувствовал ядовитый укор в его малахитовых глазах.
– Когда-то я был ангелом хранителем, – договорив, он коснулся моего запястья. Я невольно закрыл глаза и меня поглотил яркий чистый свет, в котором увидел, как выяснилось позже, его воспоминание.
Они сидели на черепичной крыше и считали облака.
– Знаешь, – с долей отчаяния вымолвил один другому, – мой мальчик болен.
– У него есть любящие родители, – вздыхая, отозвался второй очень похожий на Малахия. – Они о нём позаботятся.
– Да, позаботятся, – со вздохом подтвердил первый. – Ему повезло только в этом, а впрочем, всё так, всё так… – он склонил голову и замолчал.
– Мой сирота, – угрюмо признался второй. – Счастье бывает разным.
В заключение своих слов он посмотрел куда-то вдаль и, заметив
– Интересно, кто его полюбит? – Нахмурившись, спросил первый. – Кому нужны брошенные дети? Кому станут нужны сами же родители, если не их родному чаду? Кто будет помнить, и кто принесёт на могилы цветы? Кто расскажет о своих предках своим же детям?
– Расскажут и будут помнить дети повзрослевших детей. – Заострив взгляд на облаках, проговорил второй. – Главное, чтобы было о ком рассказывать.
– В таком случае Человек должен стать примером.
– Примером? – Выпрямив спину, отозвался второй, – на кого детям смотреть как не на взрослых, а те в свою очередь, увы, порой не самые лучшие герои.
– Десятое облако. …Десять уже пролетело мимо нас. Будет дождь. Сегодня сильный ветер.
– Мальчик умрёт.
– Я знаю. Поэтому он сирота?
Второй задумчиво посмотрел себе под ноги.
– Они усыновят его.
– Облака.
– Что?
– Посмотри, облака. Они совсем белые, видимо Боги смеются, пока мы здесь восседаем на крышах.
– На небесах всегда праздник.
– Но сегодня будет дождь.
– Нам пора.
Они поднялись и, расправив огромные крылья, взмыли в облака. Больше их никто не видел.
– Ого! Круто! – От увиденного зрелища я расщедрился на возгласы. – Что это было?!
Малахий удовлетворённо потёр ладони.
– Моё воспоминание.
– Значит, и я так могу?
– Нет, не можешь. – Огрызнулся он. – У тебя ещё нос не дорос. Не обижайся. – Последнее слово было сдобрено ангельской улыбкой. – Видишь ли, – продолжил разглагольствовать Малахий, – в мире душ всё иначе. Здесь можно передавать друг другу воспоминания, а так же часть энергии, обмениваться мыслями, – он осёкся. – Это не как с дельцами…
– Да куда уж мне, – вспылил я, – с моим-то опытом и тем более я кота задавил!
Малахий раздосадовано смерил меня взглядом.
– Куда крылья дел? – Прямо спросил я. – Мешать стали или пропил?
Мой собеседник изменился в лице – резко осунулся и побледнел. Тем временем как порядочный человек, я почувствовал угрызение совести и даже устыдился своих бестактных вопросов.
– Иногда от жизни хочется чего-то большего, – не сводя с меня глаз начал он, – и тогда я влюбился и полюбил. Мы воплотились на Земле, выбрали подходящие тела и даже родились в один день с разницей в два часа. Мне хотелось быть старше, – Малахий усмехнулся и отвернулся от меня.