В гостях у Рема или разведчик из будущего
Шрифт:
Всё это промелькнуло у Шириновского в мозгу, став достоянием не только его самого, но и реципиента, в тело которого он подселился.
— Значит, я и вправду попал в нацистскую Германию! В какой год? В какой именно год? — взвыл он нечеловеческим голосом внутри себя.
— В 1929, второе или третьего мая, — отозвался в ответ чужой голос.
— А?! — малость офигел от неожиданного ответа Шириновский.
Он, разумеется, владел не только русским, но знал и английский, французский, турецкий и, конечно же, немецкий. Поэтому
— Ты кто? — придав внутреннему голосу суровости, мысленно спросил Владимир Вольфович.
— А ты? — вопросом на вопрос ответил тот.
— Шириновский!
— Еврей, что ли? — скептично хмыкнул его оппонент.
— Я — русский еврей! Понятно?! А ты кто? Антисемит?
— Я — Август Отто фон Меркель, штурмовик СА.
— Аааа, так ты фашист?! — моментально взвился Владимир Вольфович. И его понесло: — Фашист!!! Ты фашист!!! Мразь! Шваль! Подонок! Мерзкий выползень! Сталина на вас нет! Гад, скотина, мерзкий выродок! Вы евреев расстреливали, сволочи! Подонок! Тварь! Пошёл вон отсюда! Пошёл вон из моего тела! Тварь! Мразь! Фашист!
Голос «фашиста» на некоторое время исчез, видимо отправился в лёгкий ступор от столь экспрессивных выкриков неожиданно появившегося и, как оказалось, его весьма экспрессивного Альтер эго. Но стрессоустойчивость всегда была у разведчиков на высоте, как и железная воля. А это и на силе духа непосредственно сказывалось.
— Ээ-э! Хорош, хорош… Да никакой я не фашист! Я — разведчик, меня зовут Николай Иванович Маричев. И здесь я на задании: внедрён в ряды национал-социалистов Гитлера.
— А, так ты не фашист?! — чуть поумерил пыл Шириновский. Но тут же вновь вспыхнул: — Тогда нацист? Нацист! Вы расстреливали евреев, убивали мирных граждан, жгли целые деревни!!! Сколько русских убили?! Но мы всё равно вас победили, всё равно!
— Постой! — вклинился в его тираду владелец тела. — Кого победили? Когда? Да и не нацист я! Сколько можно повторять?! Я русский! Воевал в рядах белого фрайкора, отрабатывая легенду и возможность стать своим среди немцев. Не так-то легко, знаете ли, проникнуть в ряды германской элиты!
— Аа-а! Так ты ещё и белогвардеец?! Сволочь белогвардейская! Контра! Булкохруст! Помещик, кулак, гнида продажная! — тут же напустился на Маричева Шириновский, зацепившись за новый повод. — Сколько комиссаров ты лично перевешал?! Евреев сколько убил? Сколько?
— Нисколько. Что за идиотские обвинения? И вообще, что вы себе позволяете?
— Что я себе позволяю? Ах ты ж хрустобулочник! Мало вас красные стреляли! Успел сбежать, белая гнида?! Ешь куропатки, рябчиков жуй, день твой последний пришёл белая гнида и буржуй! — Шириновского буквально несло. И несло очень бурно. Сказались и недавние душевные переживания, и общая фантастичность происходящего.
— Я не сбежал, меня направила партия! — судя по голосу,
— Партия?! Какая партия? Партия большевиков?! Коммунисты? Зюканов? — набирал обороты Владимир Вольфович, засыпая своего оппонента вопросами. — Ага! Этот пасечник только и может кого-нибудь куда-нибудь посылать. Да не далеко идут! Продажные шкуры они все. Посылать они могут. Вот меня апостол Павел послал! Послал, так послал. Знал, что я не просто так… а нужен ещё буду. Во-стре-бо-ван! Шириновский везде нужен, везде ему дорога! Везде, даже в реинкарнации первый!
— Не знаю я никакого Зюканова. Меня послал товарищ Трилиссер, а ему дали команду из ЦК партии. Вполне возможно, сам товарищ Сталин лично и дал.
— Сталин — это хорошо, — удовлетворённо произнёс Шириновский. — Настрелял он ваших в 1937 году. Никого не жалел! И Троцкого, друга твоего, молоточком по голове «Тюк!» в Мексике… И, привет!
— Не знал я Троцкого. И не был никогда ни меньшевиком, ни троцкистом.
— Да все вы там на одной лавочке сидели, — махнул мысленно рукой Шириновский. — Сидели, водку пили, деньги грабили, да дворянкам юбки задирали.
— Позвольте! — не выдержал, наконец, Маричев. — Мне надоели ваши грязные инсинуации!
— Не позволю! Сиди, дурак, на жопе ровно и не ропщи. Теперь я владею твоим телом! А то сейчас за расстрел семьи царской отвечать будешь! Быстро говори: как было дело? Кто? Где? Как именно? Говори!
Но прежний владелец молчал, не в силах справиться с таким потоком клеветы.
Шириновский поднял руки (как ему показалось, полностью ему подвластные) и ощупал ими туго забинтованную голову.
— Ага, по голове получил. Даже пробили! А я вот спас тебя! Да если б не я, ты бы уже в морге гнил. А я: «Р-раз!» и тело твоё перехватил! Ты и выздоровел.
— Не перехватил ещё! — зло буркнул Маричев. — Посмотрим: чья возьмёт?! А ну-ка, вон из моего тела, предатель Родины! Изверг, сатрап, скотина!
Они схватились друг с другом в ментальной схватке, ломая и выкручивая виртуальные руки. Странная это была битва… И она совсем не походила на недавнюю стычку между Шириновским и Немтсовым. Но самым необычным в ней было то, что вроде бы один и тот же человек бился в ней сам с собой. Один, да разный! Первый молодостью сильный, другой старостью безобразный.
Битва оказалась тяжёлой для обеих сторон. Победила, как обычно… Нет, не молодость! Победила искушённость в политических баталиях и мёртвая хватка, что уже глубоко въелась в саму душу Владимира Вольфовича. Тут уж: кто на что учился, как говорится. И сын юриста ещё раз всем доказал, что он не так-то прост, как кто-то мог подумать. Сила его мысли оказалась намного выносливее и крепче духовных (или душевных?) сил прежнего владельца тела. Да и исход сей битвы был заранее предрешён самой возможностью попадания Владимира Вольфовича в это тело.