В гостях у Рема или разведчик из будущего
Шрифт:
Повинуясь командам, полицейские выпростали из поясных ремешков дубинки и, сомкнув ряды, пошли вперёд. В ответ в них полетели камни и палки. Кое-где раздались даже выстрелы, и полицейские тоже открыли огонь.
«Началось», — подумал Меркель и зажмурил глаза.
— Вперёд! — раздалась команда рядом. — Heil und Sieg!
— Heil und Sieg! — подхватили все остальные, и он вместе с ними.
Сжимая в одной руке кастет, а в другой дубинку, Август бросился вперёд, шагая в первых рядах.
Громкий гул ревущих голосов слился с топотом
Тысячи людей, вооружившись чем придётся, или, наоборот, тем, что изначально имело конкретное предназначение наносить вред, мутузили друг друга. Мутузили, не жалея ни себя, ни противника. Отряды штурмовиков Гитлера и «Стальных касок» Зельдте, пылая яростью и ненавистью к красным фронтовикам, бросились в бой. Их действия были намного жёстче, чем робкие попытки полицейских восстановить хоть какой-то порядок.
Но и коммунисты не желали становиться мясом для их дубинок и отчаянно рванули в бой. Вперёд! Да здравствует Интернационал! И хоть, и не все из них являлись коммунистами, но зато все не хотели победы правых партий и настоящего правительства. Так что драка получилась знатной.
Меркель тоже бежал вместе со всеми, тоже кого-то бил, пинал, наносил беспорядочные удары и получал ответные. В какой-то момент спина бойца вдруг оказалась открыта, чем и воспользовался неизвестный ему рабочий, нанеся сокрушительный удар по голове чем-то тяжёлым. Свет мгновенно померк, и Август фон Меркель (он же Николай Иванович Маричев, он же штатный разведчик ИНО ОГПУ СССР) потерял сознание.
Глава 4
Подселенец
Владимир Вольфович Шириновский медленно и мучительно долго приходил в себя. Сознание двоилось, скакало, плыло и играло самыми разными фантастическими красками, заставляя его ментально жмуриться и отфыркиваться, словно мокрый кот после купания.
Он едва отошёл от виртуальной битвы с Немтсовым и нравственного выбора, а тут новое приключение. Душа просто не справлялась с таким ворохом псевдо-эмоций и псевдо-действий. Нет, он точно помнил, как принял решение и открыл дверь, а дальше… Дальше он, кажется, распался на молекулы.
Сейчас вроде вновь обрёл себя и свою душу. Однако до конца Шириновский в этом уверен не был. Может, он попал не в чьё-то тело, а в свой собственный персональный Ад? Хотя нет… Скорее персональный Рай. Рай — он ведь для каждого свой? Кому-то сладкоголосых гурий подавай, другому реки вина и вёдра водки. Ну, а некоторым власти отвесьте, много-много власти!!! Впрочем, за этим всем, наверное, к чертям надо обращаться. А может быть, это всего лишь преддверие Рая? Подготовка к нему? Своеобразная проверка на «вшивость»? Сможет ли выстоять, достоин ли туда попасть? Или нет?
Грехи в жизни есть у каждого. Просто у кого-то маленькие, как и сам человек. А у иных, наоборот, непропорционально большие, несмотря на рост, вес и положение в обществе. С чем
Шириновский повёл вокруг мутным, расфокусированным в хлам взглядом. Ну, и где вы, святые? Появитесь, ради всех святых, передо мной! Хочу вас видеть, и видеть хорошо! Ожидаемо, никто на его мысленный призыв так и не явился. Да он и не ждал особо. Фигура речи или мысли, ничего больше.
Между тем в душу вдруг закралась совсем другая, несколько неожиданная мысль, будто не хочет он никого ни видеть, ни слышать. Вот совсем никого. Вспомнилась родня, так и не проводившая его в последний путь. Даже на похороны не пришли! Разругались вдрызг… Причина? Да кому сейчас есть дело до настоящих причин?!
«Неее… не возьмёте, не узнаете, не догадаетесь!» — душа Шириновского сама себе погрозила пальцем. Никто и ничего о нём не узнает вовеки веков! Впрочем, никто у него ни о чём и не спрашивал. Показалось. Вокруг по-прежнему ничего не менялось. Никого из святых рядом не появилось. Как не оказалось и чертей, ждущих его с нетерпением, дабы сопроводить в Геенну огненную. Тишина, просто гробовая тишина!
Владимир Вольфович попытался вспомнить последние мгновения своей жизни. Удалось, но виски сразу же заломило дикой болью. От висков боль моментально перешла к глазам, но тут же отрикошетила обратно, беспардонно ввинчиваясь напрямую в мозг. Гм, в мозг?
Шириновский словно очнулся и шевельнул головой. ГОЛОВОЙ! Да, она сейчас больше напоминала ему колокол, но вполне себе физически ощутимый колокол! Память окончательно вернулась, и он вспомнил о своём разговоре с Немтсовым. Значит, всё это правда?! Всё получилось!
Мутность и липкость собственных мыслей внезапно остро пронзила стрелой понимания, и он вдруг снова ощутил себя не эфирной сущностью, а человеком. Непередаваемые ощущения! Его охватила эйфория, но длилась она недолго. Не успел он в полной мере насладиться радостью, как в его восторженные размышления нагло влез неизвестно кто.
— Что за странные мысли? Откуда они у меня? Тот рот-фронтовец явно не сдерживал себя. Зря я пожалел его! Теперь у меня в голове полный хаос. Я сошёл с ума? Бред какой-то!
— Какой ещё рот-фронтовец? Что за бред? — по стародавней привычке эмоционально возмутился Шириновский, невольно повторив то же слово за невидимым собеседником. — Ты вообще кто? С кем я говорю? Где я?
Не понимая, что голос звучит в его новой голове, а не снаружи, он с трудом сфокусировал взгляд и посмотрел вокруг себя. Вокруг царила типичная обстановка не сильно шикарной больницы. Строгие стены, белые тона, непривычные больничные койки (старомодные какие-то!), и все вокруг разговаривают… по-немецки! Взгляд уткнулся в какую-то надпись на противоположной стене, сделанную немецким готическим шрифтом. Значит, он и вправду попал в чужое тело! Фантастика! Боже, он действительно в Германии!