В гостях у (с)нежного чародея
Шрифт:
– Есть у вас здесь одежда? – она пробурчала себе под нос. – Нормальная.
– Сейчас-сейчас, – Исси тут же подхватилась со своего места и притащила откуда-то целый ворох каких-то тряпок.
Аурика принялась брезгливо ковыряться в них, но очень быстро сообразила, что одежда была неплоха. Даже, пожалуй, слишком хороша для затерянной в снегах избушки отшельника.
– У тебя хороший вкус, – не ясно было, кому была адресована эта похвала. То ли Исси, которая, как истинная девушка, быстро подобрала много красивого и по размеру, то ли Льеру. Исси улыбнулась, Льер никак не отреагировал.
Одевшись
– Никуда я теперь не уйду.
– Даже не хочу выяснять причину твоего упрямства, – Льер насупился. – Тебе нельзя здесь оставаться. Никому из вас нельзя.
– А тебе, значит, можно? – драконица вернула чародею его колючий взгляд. В наследство от отца ей достались глаза-хамелеоны. Они могли менять цвет от насыщенного темно-зеленого, почти черного, до почти прозрачного с легким оттенком зелени. Их цвет зависел от настроения, но Аурика, как настоящая женщина, уже наловчилась немного лукавить. Не всегда цвет ее глаз говорил о ее настроении. Порой, она меняла его произвольно.
– И мне нельзя. Но у меня больше нет выбора! – Льер в порыве эмоций пристукнул кулаком по столу, но на Аурику это не произвело впечатления. У ее отца приступы гнева бывали куда страшнее.
– Выбор есть всегда. Так говорит мой отец, – драконице очень хотелось переупрямить чародея в споре.
– Как же ты не понимаешь, дочь Черного Пламени? – Льер произнес это, повернувшись к Аурике всем телом, с такой горячностью, что с нее разом слетел весь боевой настрой. – Как твой отец – воплощенный Пламень, так я – воплощение великой Пустоты! Мертвой, холодной, вечно голодной…
Повисло молчание. Льер тяжело с хрипом дышал – ему нелегко далось подобное откровение. Аурика пыталась переварить услышанное. Она много знала о Пустоте. Всей ее семье так или иначе приходилось давать отпор этому безликому чудовищу, что дремало у границ обитаемых миров. Чудовищу, единственным смыслом существования которого было поглощение и уничтожение.
Но что-то не вязалось в словах чародея, и драконица отрицательно покачала головой:
– Нет. Какая же ты Пустота? Ты же просто человек. К тому же ты смог подарить жизнь снежной девочке, а Пустота созидать не может.
– Лишь подобие жизни, – Льер категорично помотал головой, а Исси вздрогнула при этих словах.
Льер продолжал:
– Да, я человеческий маг. Был когда-то… Мой профиль – холод и снег. Впрочем, об этом не трудно догадаться, – он невесело усмехнулся. – Я всегда был талантливее других, но самоуверенность сыграла со мной злую шутку. Я решил, что смогу обуздать мощь, которой под силу будет сравниться с самим Негасимым Пламенем. Но я ошибся. Всего лишь одного снежного элементаля оказалось достаточно, чтобы сломать меня. Все вышло из-под контроля. Мне пришлось сбежать сюда, в необитаемый мир, чтобы увести за собой эту убийственную силу, этого снежного колосса, одного из чудовищ Великой Пустоты. Я запер элементаля в своем сердце, а себя в этом
Стало очень-очень тихо. Аурика даже дышать, казалось, перестала.
– Поэтому, дочь Черного Пламени, я останусь здесь, как бы тебе ни хотелось меня отговорить. И Исси лучше остаться со мной.
***
– Почему это Исси? – Аурика возмутилась, совершенно банальным образом приревновав Льера к другой девушке. – Почему не мне? Она вообще еще ребенок, девчонка совсем. А я взрослая!..
– Взрослая, говоришь? Да, с твоим появлением здесь все пошло наперекосяк! – чародей прикрикнул на девушку, и она осеклась. – Исси не девочка, она снежный голем. Ты сама это сказала. Ее нельзя выпускать в большой мир. В ее сердце спрятан кусочек того же холода, что замораживает изнутри меня.
– А как же Ренфри? – Аурика нахмурилась, посмотрев на анимага. Мальчишка по-прежнему жевал оладьи, но уже без аппетита. – Его ты тоже используешь в качестве наживки для снежного элементаля?
– Ренфри неслух! – Льер снова стукнул кулаком по столу, от чего по столешнице разбежалась сеточка трещин. Покосился на ученика, и тот стыдливо опустил взгляд в свою чашку. – Увязался за мной, без спроса. Моя вина, – чародей сокрушенно покачал головой, – не досмотрел за ним. Но… не до Ренфри мне тогда было… И он… воспользовался. Проскочил следом за мной. Как этот вот гном проскочил следом за тобой, – Льер кивнул на Олло, который жарил новую порцию оладий в очаге.
Олло обернулся, вопросительно посмотрел на Аурику. Девушка покачала головой, горняк пожал плечами и снова вернулся к приготовлению еды.
– Прости, учитель, – Ренфри пробормотал чуть слышно. – Но как мне было без тебя? У меня ж никого…
Льер вскинул ладонь, заставив его умолкнуть, и юноша понурился еще сильнее.
– И как же давно вы уже здесь? – Аурика хмурилась все больше, чувствуя, что ответ на этот вопрос ей не понравится.
– Давно…
Прозвучало так, что у драконицы похолодело все внутри.
– Насколько?..
– Довольно! – Льер прикрикнул на нее, и девушка сжалась под его холодным взглядом. – Я и так рассказал тебе непозволительно много. Я уже трижды спасал твою драгоценную шкуру, дочь Черного Пламени, и в ответ прошу лишь об одном одолжении. Забери отсюда Ренфри, когда будешь уходить. Его сердца снежный элементаль не успел коснуться, он безопасен для внешнего мира.
– Какой же ты… – Аурика замялась, подбирая подходящее слово, в меру емкое и достаточно обидное, чтобы сказать Льеру все, что она о нем думает.
– Ну, чего замолчала? Какой? – Льер сверкнул на нее глазами льдинками, и в этот момент Аурика увидела, как на его бровях и ресницах вновь быстро намерзает иней. Это выглядело так жутко, что она отвернулась:
– Отмороженный, вот какой.
Какое-то время сидели в тишине, только огонь в камине потрескивал, да Олло пыхтел над сковородой.
Наконец, Льер счел возможным пояснить:
– Чтобы хоть немного контролировать снежного элементаля, мне пришлось избавиться от всех теплых человеческих чувств и эмоций. Пришлось заморозить их в себе. Мое сердце – это кусок льда. Так что да, я отмороженный, как ты выразилась…