В гостях у Сталина. 14 лет в советских концлагерях
Шрифт:
Я никогда этих людей не знал, да и знать не мог, ибо я из первой эмиграции, а они из второй и, как многие смотрят, что вторая эмиграция чужда первой и недружелюбна с нею по многим причинам и на их помощь но мог рассчитывать, но мой предположения не оправдались. Они показали себя не, как уже случай показал со своими старыми эмигрантами.
Василий Трофимович по братски поступил со мной, ободрил, успокоил, с немалым трудом устроил на работу, где и сам работал и беспокоился обо мне, помогая мне в работе и в языке, ибо я, кок уже сказал, английского языка
Да отблагодарит им Господь за их человеколюбивые поступки в отношении меня, и да будет их дело примером братьям казакам и старым эмигрантам, повернувшим спину человеку, протягивавшему к ним руки, прося помощи в трудную минуту.
Дай Бог таких людей-друзей побольше.
После головой работы попадаю в госпиталь, где мне была сделана тяжелая операция. Когда начал выздоравливать спросил доктора: смогу ли скоро вернуться на работу, доктор меня «утешил», говоря, что я на всю остальную жизнь, остаюсь потерявшим трудоспособность.
«На бедного Макара все шишки валятся» — думаю, — что же теперь я буду делать, кому я нужен, как буду жить, кто мне поможет.
Один, один беспомощный, а помощь физическая мне как раз необходима. К кому обратиться?
Самаритянка
За границей, значит, у меня нет никого, к кому бы я мог обратиться. Вспоминаю: 20 лет тому назад был у меня учитель мой, казак ст. Анастасиевской, в гор. Детроиде в С. Е. А. Я с ним переписывался еще из Югославии, но адреса его, конечно, не мог помнить. Случайно мне попался в руки адрес мадам Харченко из Детроида, разыскивающей своего Ората.
Мысль мелькнула, в усталой голове, не найду ли я своего учителя при помощи мадам Харченко? Бывают же иногда случайности, когда сама судьба иной раз идет тебе на встречу.
Пишу ей письмо и прошу если она знает г-на А. С. Н аб., чтобы сообщила мне его адрес или же мой переслала ему. Сам Господь, вероятно, дал мне мысль написать ей. Она ответила, что не только знает г-на A.C.H., но что она является его кузиной. Передала ему адрес. Он на первых порах возгорелся желанием помочь мне, даже пообещал выписать меня и приютить навсегда, а жил он одиноко, но это был лишь мимолетный порыв, который быстро остыл.
Из, когда то, доброго моего учителя, сделался твердый, сребролюбец, превратившийся в «скупого рыцаря», и как я узнал позже, дрожал за всякий американский цент. Испугался, чтобы я не попросил у него «долларов» и спасовал, а после его смерти, большой дом и все его богатство отошли городу.
Потерпев и здесь неудачу, я не роптал на свою судьбу и Бога, а просил Его, чтобы Он послал мне какой нибудь конец, чтобы Dee мои мытарства кончились.
И молитва моя была услышана Всевышним: я был вознагражден Им за мои страдания и лишения, за все испытания, не считая переживаний, многократных ранений, контузий на полях брани с внешними и внутренними врагами: за пытки коммунистов в г. Темрюке /в 1918 г./, вплоть до смертельного ранения, от которого, на удивление всех, я чудом выздоровел: казнь родителей и сестры, все
Вновь война, походы битвы и ранения. Выдача в Лиенце /28 мая 1945 г./ англичанами — советским владыкам на расправу. Страдания в особорежимных лагерях в Сибири и, наконец, удар самый сильный, сокрушивший меня в Австралии, где все мои стремления и надежды были разбиты, и я сделался недогореашим углем. Я просил Всевышнего и Он услышал мои молитвы и послал мне опору в жизни, свою родную казачку ст. Григореполисской Куб. Края, жившую в городе Детройт С. Ш. А.
Имея все удобства жизни, ни в чем себе не отказывая и вращаясь в хорошем обществе, она кила в свое удовольствие. Господу было угодно послать ее мне на путь «самаритянина».
Не в пример учителю моему она узнав о тяжелом положении брата-казака, отреклась от общества, удобств жизни и послушав Его голоса, не боясь обмана, что в настоящее время не редкость.
Она услышала — почувствовала вопль души страдальца и все ее существо, потянулось к нему: спасти его, помочь ему.
Высшая сила руководила ею. Ликвидировала все свое богатство, оставила службу, общество и, пренебрегая всеми опасностями, прилетела ко мне, принеся с собой для меня радость, счастье, мир и покой.
Да, это сделать может не всяк. Надо иметь интеллигентную чуткую сострадательную душу, решительность и веру в свой поступок, что делает великое дело. Это может сделать только казачка, да и то далеко не всякая.
Она говорит, что кто то свыше ею руководил, какая то сила посылала ее на этот путь и она Его голоса послушалась и спасла и продлила мою жизнь.
Да благословит Господь имя ее и даст ей здоровье и жизнь еще на десятки лет. Под ее окрылием, я спокойно залечиваю свои душевные и физические раны.
«Бог не без милости, — казак не без счастья».
Об эмигрантах /старых/ попавших в СССР
Судьба эмигрантов, вышедших из лагерей не особенно хороша.
Живя на «свободе», я узнал печальную судьбу моего знакомого по Югославии, Войскового старшины Тюнина.
Выйдя из лагерей на свободу, он уехал в г. Орджоникидзе /Владикавказ/, где и устоился ночным сторожом на каком-то предприятии. Не прошло много времени, его нашли мертвым на посту. Его кто то задушил. Есаул Булатный Василий Данилович и еще один эмигрант /не помню его фамилии/, без особых причин скончались скоропостижно в своих станицах.
Один эмигрант из Франции, по просьбе своей дочери, занимавшей положение в ст. Холмской, вернулся в свою станицу Холмскую в 1956 году, распродав во Франции довольно хорошее состояние и привез порядочный капитал, поселился у своей прежней жены.
Спустя несколько недель, его нашли утром в его комнате в ужасном виде: горло перерезанное и вырваны внутренности с горлом.
Началось следствие и эксперты вынесли заключение, что «покойный в минуту помешательства сам себе перерезал горло и вырвал внутренности».