В идеальных вселенных
Шрифт:
Но, в любом случае, меня же не просят прийти ночью на гаражи. Поэтому, я отвечаю односложно, в своем духе: «Вероятно».
Ответ приходит незамедлительно. Будто кому-то реально есть до меня дело.
«Тогда сегодня, в 21-00 заходи по этой ссылке». Следом прилетает адрес зум-конференции. Вот так запросто. Никаких долгих прелюдий вроде «чем увлекаешься», «какие фильмы смотришь», «есть парень» и тому подобная чушь. Нужно же хот что-то о человеке узнать, прежде чем звать его. Блин, куда? В сеть? Не смешите мои покрышки.
Надо же, как я отстала от жизни. Оказывается, на карантине, все продвинутые подростки теперь вот
Благодаря этому незначительному происшествию, жизнь слегка налаживается. Остаток дня до вечера я смотрю фильмы и грызу семечки. В половине девятого, перекусив очередным царь-бутербродом, иду в комнату бабули. Мама сидит там в кресле, которое можно разложить при желании. Наверное, здесь она и будет ночевать в ближайший месяц.
По телеку идет какая-то передача. Бабуля дремлет, а мама, как всегда заняв руки вязанием, смотрит в стену, даже не задевая взглядом телевизор. Я смотрю на нее, и в душе у меня зарождается прилив нежности. Интересно, когда конкретно я превратилась в такого мерзкого, дрянного подростка? Не в силах контролировать эмоции, я приближаюсь к маме и обнимаю ее. Она покорно принимает мой порыв, откладывает вязание и тоже обнимает меня.
Так мы и сидим под звуки телевизора. К счастью, снаружи, из другой части квартиры не раздается ни звука. Это дает нам с мамой возможность поверить, что мы не оказались в том бреду, в котором оказались.
Через какое-то время я отлепляюсь от нее. Наверное, немного подпитавшись энергией.
– Я спать, – говорю я.
– Налей себе кефира, – отвечает мама. Как обычно ее мысли в отношении меня больше всего занимает еда. Даже странно.
Я киваю и выхожу из комнаты. Вот теперь, когда до собрания моих новых одноклассников остается менее получаса, я начинаю нервничать.
Что за идиотизм? Чушь собачья? Бояться какой-то там тусовки, из которой можно свалить одним кликом мыши! Но мне все равно страшно. Как будто от этого зависит моя судьба. Возможно, в каком-то смысле так оно и есть. Ведь карантин когда-нибудь закончится, а учиться в новой школе я буду еще целых три года.
Я иду к своей комнате, почти достигаю двери. Но тут путь мне преграждает, будто выросший из-под земли отец:
– Катюня, – он как обычно старается казаться беззаботным и молодым. – Притормози. Пошли на кухню, потрещим.
Я пытаюсь сказать, что устала и хочу спать, но он привычным движением подхватывает меня и волочет за собой. Крашенная по-прежнему сидит в своем углу с журналом. Неужели она торчит тут все это время? Как же тогда мама готовила себе и бабушке еду?
Мы садимся за стол, на котором раскинулась настоящая скатерть-самобранка. Тут есть много чего. По большей части закуски вроде сыров и чипсов. Я примечаю оливки, которых вот уже месяца три, как нет в нашем рационе.
– Давай, – говорит отец, не стесняйся. – Сейчас посидим, по-взрослому.
Он извлекает из холодильника три банки пива. Одну ставит перед Крашеной, другую протягивает мне.
– Я не пью
Не то, чтобы я таких уж пуританских нравов. В своей старой школе мы уже пару раз пробовали пиво с ребятами перед дискотекой, хотя мне и не очень понравилось. Но сейчас, зная, что бы сказала мама, увидев меня с пивом на собственной кухне, я категорически отказываюсь.
Ну, как хочешь, – отец пожимает плечами и чокается со своей подружкой.
Только
Сколько вам лет? – спрашиваю я, понимая, что, если не узнаю, не смогу заснуть этой ночью.
Она смотрит на отца, и они отчего-то смеются вместе. Мне скоро пятнадцать, но попадись она мне в дворовой компании, я бы не выделила ее среди остальных.
– Я же говорил, что вам стоит подружиться, – отец двигает ко мне тарелку с оливками, до которых я так и не решаюсь протянуть руку. – Ольге двадцать, но в отличие от тебя, мой цветочек, она уже шесть лет, как живет отдельно от родителей, и сама зарабатывает на жизнь.
А кем вы работаете? – у меня язык не поворачивается обратиться к ней на «ты».
Во взгляде Ольги появляется некоторая снисходительность. – У меня свой бизнес, – говорит она. Как будто из этой фразы все сразу становится ясно.
Мы еще какое-то время сидим на кухне, и отец пытается делать вид, что мы с ним – нет, даже не папа и дочь-подросток – а друзья, чего и в нормальное-то время никогда не было.
Сколько себя помню, он всегда жил где-то отдельно, вне нашей семьи. Формально, со стороны, мои родители считались идеальной парой. Они соблюдали все установленные обществом предписания, и никто, ни одна живая душа (включая меня) не догадалась бы, что их отношения походят на пластмассовый куб. Разрисованный снаружи и пустой внутри. Я не представляла, что с отцом можно говорить о своих проблемах. Ощущение того, что ему на все плевать отчего-то плотно вошло в мое сознание, и я даже не могу выявить конкретные причины, приведшие к такому выводу.
Глядя на кухонные часы, я понимаю, что до моей «вечеринки» остается всего пять минут.
– Мне нужно идти спать, – говорю я, – завтра вставать к первому уроку.
Отец закатывает глаза. Обычная привычка, – когда ты стала такой скучной? Кто в пятнадцать лет ложится спать в девять вечера?
– Я.
– Пусть идет, – неожиданно встает на мою сторону уже эта. – Здоровый сон – здоровая кожа.
Отец пожимает плечами и отпускает меня, скорчив при этом кислую мину.
Оказавшись одна в комнате, я быстро включаю компьютер. Секунды две размышляю, где его лучше расположить. В итоге оставляю на столе. В какой-то степени я даже благодарна отцу, за то, что мне не пришлось провести долгие минуты в ожидании. В последний момент думаю, что лучше было бы сменить домашнюю футболку со штанами на что-то более подходящее. Подходящее для чего? Пока не ясно.
Не давая себе времени отступить, я вхожу в зум-конференцию. Смотрю, как беззвучно вращается колесико загрузки, сообщая, что организатор конференции должен разрешить мне войти. У меня даже проскальзывает слабая надежда, что, возможно меня и не добавят.
И тут экран расширяется. Передо мной открываются их лица. Всего человек десять-двенадцать. Но и этого достаточно, чтобы навести на меня парализующий страх.
Глава 3.
– О! – новенькая. – Точна, как часы, – со смехом говорит парень, которого, кажется зовут Сергей. Я еще не успела запомнить имена всех ребят из класса.