В интересах империи
Шрифт:
Может, все и не так страшно. Может, зомби лежит в каком-нибудь техническом колодце, погруженный в глубокую спячку. Возможно, он слишком далеко, чтобы что-то учуять. Возможно… Но все эти внутренние успокоения, рассчитанные на осмысленный анализ и логику, не работали на уровне древних инстинктов. Древние инстинкты все равно реагировали на потенциальную опасность повышенным выбросом адреналина. От этого то и дело мурашки волной пробегали по телу.
Тим чувствовал, что какая-то мелкая деталь в этих рассуждениях не дает ему покоя. И сосредоточившись, он понял, что это за деталь.
Картер призадумался. Скафандр ведь не организм, он машина, а значит, бактерии его захватить не могли. И что будет, если бактерии заразят труп человека, облаченного в скафандр? Будет ли костюм выполнять команды зомби, или акселераторы никак не отреагируют на мертвеца? На эти вопросы у Тима ответов не было, поскольку никто, скорее всего, подобных экспериментов не проводил. Хотя тут, на Асуре, ответ наверняка был известен, ведь мертвые люди возвращались из леса, а значит, были либо в скафандрах, либо содрали их, или костюмы сами дезактивировались, перестав получать нормальные биотоки живых тел. Хоть Марка буди. Но вряд ли стоило делать это, руководствуясь приступом банального любопытства.
Подумав еще немного, Тим решил вообще выкинуть это из головы и ничего у Марка не спрашивать. Сомневаться в благонадежности спасателя не было причин, но все же и полного доверия к нему Картер себе позволить не мог. А раз так, любой вопрос, любая информация могли быть направлены как во благо, так и во вред.
Вскоре Марк сам проснулся. Казалось, что скафандр, в который он был облачен, никаким образом не помешал ему выспаться. Спасатель потянулся, растер лицо ладонями и, еще сидя на кушетке, сразу бросил взгляд на показания мониторов.
– Все спокойно? – спросил он.
– Признаков чужой активности не наблюдал, – ответил Картер. – Но безмятежно спать, как вы с Мариной, я бы вряд ли смог.
– И это говорит бывший десантник. – Марк усмехнулся. – У вас же нервы должны быть с палец толщиной. Зомби покоя не дают, господин лейтенант-майор?
– Да, детские страхи… – попытался отшутиться Тим.
– Как отчет?
– Готов. – Разведчик пожал плечами.
– Глянуть можно?
Такого вопроса Картер не ожидал. Он даже не смог понять, чрезмерная наглость это или крайняя непосредственность.
– А тебе не кажется, что это секретная информация? – осадил Тим спасателя.
– Да ладно вам… – Марк дружелюбно улыбнулся. – Регламент регламентом, но мы тут все в одной яме. Дайте глянуть.
Он встал и подошел к пульту, остановившись сбоку от Тима, сидящего в кресле плечом к мониторам. Картер повернул голову, их взгляды встретились. Повисла неловкая пауза.
– Ну нет, так нет, – примирительно произнес спасатель. – Главное, чтобы вы эскадру вызвали.
– Я написал, что ты считаешь это необходимым, – честно признался Тим.
– А вы?
– Я указал в отчете все, о чем мы говорили, но указал, что сам не видел каких-то серьезных сил противника.
– Вы с ума сошли… – Марк покачал головой.
– Я разведчик, – парировал Тим. – Один из моих инструментов –
– Да от вас и требовалось передать в отчете именно эмоции! – неожиданно вспылил Марк. – Что еще, если не эмоции, могут заставить Метрополию прислать сюда эскадру с десантом? Вам надо было их напугать! У вас у самого, кроме детских страхов, еще какие-нибудь есть? Вам самому не страшно от того, что здесь происходит?
– Я еще не знаю, что здесь происходит, – спокойно ответил Тим. – Да мне и по должности не положено знать всего. Я указал в отчете непосредственные факты, которые наблюдал лично. И более того, я пересказал все, что услышал от тебя и Марины. Или я должен был соврать, что видел тут полчища боевых машин?
Марк выдохнул, словно выпускал накопившийся пар. Его бурный монолог разбудил Марину, девушка села на кушетке, протирая заспанные глаза.
– Я не говорил насчет вранья, – спокойнее произнес спасатель. – Но не все факты могут быть доступны, и не всегда. Мне бы хотелось, чтобы вы передали в отчете собственные впечатления от происходящего, понимаете? Это ведь тоже факты – то, как реагирует на происходящее непосредственный наблюдатель. Вы же не можете передать в отчете вкус пищи, к примеру, но в состоянии передать то, как сами отреагировали на этот вкус. Вы ведь напишете, что пища была вкусной или противной, в зависимости от того, как сами ее оценили. Вот и следовало написать, что вы уверены в необходимости отправки эскадры на Асур. А вы что сделали? Указали, что необходимым ее считает какой-то никому не известный командир спасателей контингента?
– Я считаю, что отчет должен быть максимально точен, а уже в компетенцию аналитиков входит оценить степень реальной опасности, а в компетенцию руководства входит принять соответствующее угрозе решение, а эмоции – это не для агента. И пищу я в отчете вкусной не назову, а сообщу, что она лично мне понравилась. И не надо мне указывать, что писать в донесениях.
Марина поднялась с кушетки.
– Ребята, хватит вам ссориться! – примиряющим тоном сказала она. Марк обернулся к ней так резко, что у Картера на миг замерло сердце.
– А ты вообще заткнись, – презрительно бросил Марине спасатель. – Когда не знаешь, о чем говоришь.
– Полегче на поворотах… – рекомендовал ему Тим.
Вместо ответа Марк коротко, но мощно всадил ногу под грудную пластину скафандра сидящего в кресле Картера. Защитный костюм тут же отреагировал отказом всех приводов – спасатель знал, куда бить и как вывести скафандр из строя. От неожиданности произошедшего Тим не успел вовремя поставить блок от удара, а потому вся его сила пришлась в основной информационный коллектор костюма, полностью блокировав его двигательные функции. Картер опрокинулся на спину и рухнул на пол возле пульта. Марина едва успела рефлекторно отшатнуться, второй удар Марка и ее сбил с ног, так же выведя скафандр из строя.