В Иродовой Бездне. Книга 4
Шрифт:
О, как это было дивно! Там, за окном, была зима, стояла холодная, морозная погода. Там было темно. А здесь светло… и весна. Юные души — цветы жизни — благоухают чудной любовью к Богу, к человеку…
Лева узнал, что Алексей Иванович в Чапаевске лежит в больнице, жизнь его догорает. И он решил назавтра же, не устраивая своих дел, прежде всего поехать, посетить больного. С ним согласились поехать и некоторые из молодежи, которые были свободны.
Поздно ночью легли спать. Мать уложила его на перине.
— Отдыхай, странник! — говорила
Но и тогда не сразу уснул он. Он видел воочию весну в людях, ту весну, о которой мечтал в заключении и которую ему удавалось создавать лишь внешне. В разгар зимы он ставил в амбулатории в воду большие кусты черемухи, и они распускались, зеленели листья, цвели грозди белых цветов, каждый больной подходил и улыбался.
— Уже весна! — говорили люди и вдыхали нежный аромат черемухи. Приезжали даже из соседних мест смотреть на эти кусты весны в стационаре амбулатории. Но это был только прообраз. А теперь он видел, как среди стужи греха, тьмы неверья и суеверья появились подснежники. Люди расцветали, соприкоснувшись с Христом.
Когда Лева тихо вошел в больничную палату и осмотрелся, на одной из коек он увидел того, в котором узнал Алексея Ивановича. Худой, изможденный, умирающий. Сердце сжалось у Левы. Он подошел к постели?
— Алексей Иванович! — тихо позвал он.
Больной открыл глаза, он узнал Леву, оживился, попытался присесть в постели и — закашлялся. Туберкулез сделал свое страшное дело. Лева протянул к нему руки, обнял, приподнял и поцеловал в губы.
— Не надо, не надо! — говорил больной. — Я заразный, не надо! Лева плакал:
— Алексей Иванович, как я хотел встретить вас здоровым, как я хотел, чтобы мы вместе еще поработали для Господа!
— Нет, я ухожу, — промолвил больной. Я так жалею, что моя юность прошла впустую. Много слышал я от отца об Отце Небесном. Мой папа Иван Миронович был близок к твоему папе, они трудились, но я жил в суете и, только когда заболел, очнулся. Но, слава Богу, в моем доме были собрания, многие грешники в моем доме нашли спасение, я радуюсь, что не только моя жена и я, но и дети мои спасены.
— Так, может, Бог даст, поправитесь, — сказал Лева, — ведь труда так много, так много…
— Нет, — сказал Алексей Иванович, — пришло время мне идти домой. Господь лучше знает, почему так. Я бы очень хотел трудиться для нашего народа, проповедовать Евангелие, но, видимо, Его воля. Верю: ты, Лева, и Степан Онисимович, наш дорогой старичок, еще потрудитесь. Я же буду ждать вас и всех любящих Христа там, на небе…
Вечером в доме Алексея Ивановича было чудное собрание. Много молитв благодарности вознеслось к Господу. Но брат Шагов, местный руководитель общины, сказал, что собрание сегодня будет коротким.
— Почему? — удивился Лева.
— А мы все и все
— Какой праздник? — спросил Лева. — Как будто сегодня не воскресенье.
— Все верующие решили устроить вечерню любви и в веселье, в простоте сердца отблагодарить Бога, что Он услышал наши молитвы и вернул вас. Мы уже сообщили в Томылово и в Безенчук, — приедут и оттуда.
Это была чудная вечерня любви, которую Лева не видел с 1928 года, когда в Самарской общине устраивались еще подобные торжества.
Когда они пришли в упомянутый дом, там собралось уже много верующих. Были расставлены столы, на которых красовались плоды земли. Горячие молитвы возносились к небу. Много пели и общим пением, и группой молодежи!
Студент Юрий Рязанцев с дерзновением читал и говорил из Слова Божия. Вера Слепова с вдохновением продекламировала стихотворение. Шура Данилова вместе с другими сестрами спела гимн, который в те дни был распространен среди верующих:
«Выхожу на новую дорогу,
предо мной тернистый путь лежит…
Никогда назад я не вернуся,
хотя труден путь мой и далек,
никаких преград я не страшуся
впереди лишь был бы Огонек…»
В этот вечер не только Лева, но и многие старички и старушки забыли, что не мало лет утекло. Произошло то, о чем написано:
«Обновляется подобно орлу юность твоя». Среди молодежи все были молоды, каждый хотел петь, говорить и благодарить Бога.
Было за полночь, но никто не хотел расходиться, никто не чувствовал усталости.
Но вот новая радость добавилась к их радости. Новые души пожелали молиться, покаяться, отдаться Христу. Пели самый любимый гимн Левы:
«Радостную песню воспойте в небесах:
найдена пропавшая овца».
Каждый спешил сказать новообращенным добрые пожелания, каждый желал друг другу только добра. Казалось, частичка неба спустилась на землю…
На следующий день Лева был уже дома. Начал оформлять документы на получение паспорта, а потом и прописку в городе. Все устраивалось без задержки. Господом был явно открыт зеленый семафор — устрояший все есть Всевышний.
Ни один час, ни один вечер не пропадали у Левы даром. Встречи, посещения, общение… Везде он старался быть чутким, отзывчивым. Любовь к Богу и к ближним переполняла его сердце.
Хотелось всех приветствовать. Как только кончилось собрание, он спешил к выходной двери, чтобы успеть поздороваться с каждой старушкой, с каждым старичком, каждому, по возможности, сказать доброе слово. Он старался угадать по глазам, нет ли у кого горя, болезни, чтобы побеседовать и утешить.
Доминикия Григорьевна была несказанно рада слышать голос Левы. Она щупала его лицо, как это всегда делают слепые, не видящие, и сказала:
— Я благодарю Бога, что Он сохранил тебя таким же. Трудись, я буду твоей верной молитвенницей, и каждый день буду приносить тебя к Престолу милости.