В Иродовой Бездне.Книга 1

Грачёв Юрий Сергеевич

Часто, когда Лева оставался в своей комнате один, он молился и вспоминал о том, что ему надлежит сделать доброе дело, что именно для этого он и оставлен в живых. Но как прославить Господа, когда мрак все сгущается и слышно стало, что и в Средней Азии скоро закроют молитвенные дома?

Всюду нависли грозовые тучи. Боролись с кулачеством, боролись с врагами, мнимыми и подлинными, и одновременно терзали ни в чем не повинных верующих христиан-сектантов.

Глава 4. Ключ к подарку найден

«Ищите и найдете…»

Мтф. 7:8

Чем больше молился Лева, чем больше он читал Библию,

тем больше ощущал жажду подвига, жажду положить душу свою за друзей своих. Всякая радость покинула его. Он сознавал, что живет неправильно. Теперь, когда Христа презирают, гонят, можно ли спокойно жить, есть, пить? Перед ним была альтернатива: или застыть духовно, или идти за гонимыми, поруганными, оплеванными христианами, идти путем Христа, по Его стопам. Лева чувствовал, что ему нужно было идти. Но куда? Он этого совершенно не знал. Он делился своими мыслями с некоторыми братьями, что его не удовлетворяет просто «жить», что надо трудиться — на ниве, но его только успокаивали:

— Благодари Бога, ты живешь неплохо. Написано: «Великое приобретение — быть благочестивым и довольным», — поучал его пресвитер. Сердце тосковало. Часто, находясь один, он вставал на колени, открывал свою Библию и читал, молил Бога, чтобы Он указал ему, что делать, чтобы не быть бесплодной смоковницей. Но ответа не было. Тот подарок, который он получил в день рождения в восемнадцать лет, по-прежнему был заперт. Не было ключа открыть его. В это время он получил телеграмму из родного города, от двоюродного брата: «Умерла моя мама, поезжай к папе, утешь его». Незамедлительно он сел в поезд и приехал в Зербулак, оттуда на арбе с огромными колесами добрался до кишлака Мирбазар, где находился в ссылке его дядя — инженер. Когда Лева приехал, он был на работе. Вызывав его, Лева сказал, что ему нужно передать нечто важное. Они остались одни в убогой комнатке с земляным полом, где жил дядя. Нужно было утешать, но слов не было. Горе разрывало сердце Левы. Не сказав ни слова, он зарыдал.

— Что, что случилось? — участливо спросил дядя.

— Большая скорбь постигла Вас, — наконец сказал Лева. — Будем молиться, чтобы Бог помог вам перенести эту скорбь. Они опустились на колени и оба просили Всемогущего о помощи — перенести всякую скорбь. Когда они встали, Лева подал телеграмму. Прочитав ее, дядя тяжело опустился на табуретку, склонил голову и тихо произнес:

— Это удар свыше сил, сверх сил…

Да, действительно это был страшный удар. Как вскоре выяснилось, жена его умерла, рожая двойню. Мать ушла в вечность, оставив двенадцать детей, из которых только один Юрий работал, живя вдали от семьи. Отец же был далеко в ссылке. Он просил у начальства разрешения съездить к детям на несколько дней, но ему отказали.

Этот случай с семьей дяди широко открыл глаза Леве на то горе, страдание, в котором находятся заключенные и ссыльные, оторванные от своих родных, заброшенные, заклейменные позорной кличкой «мракобес». Он по-прежнему тосковал, не находил себе покоя и молил Отца Небесного указать, какое доброе дело он может сделать.

Однажды днем, вернувшись с работы, Лева открыл 25-ю главу Евангелия от Матфея стих 32–40 и стал читать место, которое он знал с детства, но теперь оно с особой ясностью стало перед ним. «И соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как Пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону Его: «придите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо акал Я, и вы дали Мне есть, жаждал и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня, был наг и вы одели Меня; был болен и вы посетили Меня; в темнице был и вы пришли ко мне».

Тогда праведники скажут Ему в ответ: «Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим и напоили?

Когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? Когда видели мы Тебя больным, или в темнице и пришли к Тебе?» И Царь скажет им в ответ: «Истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне».

Читая, Лева размышлял, какое из этих добрых дел надлежит сделать ему. Если кормить других нуждающихся, голодных, то он сам зарабатывал мало. Поить жаждущих — водою все обеспечены. Стать же благовестником, то есть поить водой живою Слова Божьего — он не имел зова внутри. Принимать странников было бы хорошо, он восхищался теми, кто это делает, но сознавал, что быть гостеприимным Гаем — не основное его дело. Одевать раздетых, нуждающихся — это великолепно, но у него нет для этого средств. Он сам был бедно одет. Посещать больных — это самое христианское дело, но к этому не лежало его душа…

Когда он вспомнил слова: «В темнице был и вы пришли ко Мне», — они зажглись в душе его ярким огнем, который охватил все его существо. — Да, да, посещать заключенных, ссыльных, в тюрьмах, в далеких селениях — вот святое дело, к которому зовет его Господь.

Он упал на колени и благодарил Бога за чудное откровение. Нашелся ключ к тому подарку, который он получил от Господа в день рождения. Все ясно. Отрешиться от всего, пожертвовать собою, чтобы нести страдающим людям любовь и привет, утешение и надежду.

Лева несколько дней ходил погруженный в самого себя. Казалось, он совсем не замечал окружающих, механически исполнял работу, как обычно разговаривал с людьми. Сам же он жил тем откровением, которое было дано ему свыше. Он вполне сознавал всю опасность, всю трудность предстоящего пути, всю свою неопытность и молодость. Ведь он еще, в сущности, совсем молодой человек, у которого не росли еще ни усы, ни борода. Но огонь был в душе его и влек неудержимо.

Когда он сказал о своем намерении пресвитеру, тот строго посмотрел на него и сказал: «Ты брат возгордился! На такие дела может пойти только союз из Москвы, а тебя кто посылает? Это самозванство».

А Соловьев, узнав о его планах, покачал головой и сказал: «Жаль мне тебя. Доброе дело — подвиг, но быстро схватят тебя: не поймут органы, и пропадешь ни за что».

Все верующие стали отговаривать Леву. Они не без основания утверждали, что только скорбь и тюрьма ждут его на этом пути.

Он поехал к своему дяде и рассказал о том, что Господь зовет его посвятить себя делу посещения заключенных и ссыльных. Дядя внимательно выслушал его, задумался, потом сказал:

— Великое доброе дело! Но для тебя ли оно? Разве по силам твоим будет это? Поразмысли-ка! У тебя не будет удостоверения, что ты брат; куда ни придешь в общину, все с недоверием, с подозрением будут смотреть на тебя, а, возможно, и не примут. Это сразу поразит твое молодое сердце. А потом подумай о матери, разве ты не любишь ее? Ты должен помогать ей. Вспомни: «Кто не печется о домашних своих, тот хуже неверного». Встать на этот путь — означает идти на верную гибель, а тебе нужно учиться, у тебя еще все впереди. А на какие средства ты будешь путешествовать? Ведь в наше время, когда разбиты общины, когда все в страхе, этот твой путь почти нереален.

— Я обо всем этом подумал, — тихо сказал Лева. — Я чувствую, что Господь зовет меня. Ты твердо уверен в том, что это зов Божий? — спросил дядя, всматриваясь в открытое, спокойное лицо Левы.

— Да, вполне уверен. — ответил он.

— Тогда — да будет воля Божия! И он поцеловал племянника. Помолившись, они расстались…

Глава 5. Отрешение от всего

«…Они стремились к лучшему, то есть к небесному…»

Евр. 11:16