В Иродовой Бездне.Книга 1
Шрифт:
— Что-то ты задумался, парень! — сказал сидящий на мешке бородатый старичок. — Куда едешь?
— Да, вот до станции Ак-Булак.
— Что, родные там?
— Нет, никого родных…
— Так что же ты в такую пыльную дыру направился? Работать, что ли? Я в этих местах бывал.
— Да нет, я туда проездом, потом поеду в Уил.
— В Уил? — на лице старика отобразилось удивление. — Какая нелегкая тебя туда несет?
Лева взглянул на открытое лицо старика, его добрые спокойные глаза, и ему захотелось поделиться
— Да вот там родные мои по вере, — сказал Лева.
— Да ты кто будешь? Уж не баптист ли?
— Баптист, — спокойно ответил Лева.
— Знаю я этих людей, у нас в Тамбовской области их много. Хорошие люди. Только зачем ты едешь к ним, в Уил — то?
— Они сосланы туда, посетить хочу.
— Доброе дело, — сказал старик. — Но невозможное. Добраться туда в такую жару — смерть. Дорогой хлеба не найдешь ни крошки. Кругом разные разбойники, киргизы грабят, убивают.
Сидевший на соседней лавке молодой человек кивнул головой, как бы соглашаясь со стариком, и сказал:
— Я недавно был в тех местах. Хлеб вывезли подчистую, люди уезжают оттуда, иначе — голодная смерть.
— Ты, парень, вот что, — сказал старик, закуривая трубку, поезжай-ка к нам, в Тамбовскую область, там братья твои живут неплохо и хлеб есть, будешь жить припеваючи.
— Я не хочу жить припеваючи, — улыбнулся Лева.
— Как — не хочешь? Рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше. Ага, — засмеялся старичок, — так ты на небе ищешь теплого местечка! Царство Божие хочешь заработать себе добрыми делами? Ведь я знаю Писание-то.
— Нет, нет, — сказал Лева. — Мною движет желание выполнить волю Божию, любовь к людям. И я знаю: Царство Божие мы получаем только по милости Голгофской жертвы Христа…
В это время поезд остановился и пассажиры высыпали из вагонов, чтобы немного поразмяться. Вышел и Лева со стариком. Стоя у двери вагона, старик наставлял Леву:
— Подумай, парень! Подумай! Вот как здесь солнце печет, и ветер какой жаркий, песок и пыль бросает, точно так и в Ак-Булаке, а к У илу еще хуже будет. Подумай, парень, не губи себя, поезжай-ка в Тамбов.
Когда подъезжали к Ак-Булаку, вошли новые пассажиры. Узнав о намерении Левы, они все согласно утверждали, что это невозможно.
— Хлеба-то нет, — доказывали они ему. — Воды и то, не всегда найдешь.
Но Лева нисколько не колебался. Он твердо верил, что Бог, пославший его, силен помочь ему во всех трудностях. Он слез с поезда на станции Ак-Булак и пошел по адресу искать брата по вере. На улицах было безлюдно из-за зноя, пыли, поднятой ветром. Вот и дом, который он ищет. Постучался.
— Войдите! — послышался голос. Лева вошел и сказал: «Мир вам!»
Сидевший за низеньким столом человек с колодкой в руках, видимо, сапожник, встал и обнял гостя:
— С миром принимаем! С миром принимаем!
Помолились. Лева изложил брату свое
— Не знаю, что и сказать, — промолвил брат, — убирая работу. Дело трудное очень. Сам я не ездил туда, но, говорят, дорога трудная. А сейчас и хлеба нигде нет. Мы тут на станции едва достали.
— Подумай, брат, может быть, не пойдешь? Слишком опасно.
— Нет, — сказал Лева. — Все уже обдумано. Он Сам сказал, что не оставит и не покинет меня, и Он силен провести меня и через пустыню.
Глава 14. Хождение по мукам (В пустыне Туркестана)
«Мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся…»
2 Кор. 4:8
Видя непреклонность Левы, брат-сапожник, взялся ему помогать. Он послал жену купить хлеба и сказал ей, чтобы немедленно затопила печь — сушить сухари. Сам пошел к знакомому, который когда-то бывал в У иле, и вернулся от него с целым списком деревушек, аулов, через которые. нужно пробираться, чтобы достигнуть Уила.
Жена брата была истинная христианка. Узнав о предстоящем трудном пути Левы, она с восхищением смотрела на него и поспешила, достав хлеб, пересушить его на сухари. Большой мешок привязали Леве на спину, но брат утешил, что с каждым днем он будет все легче.
— Ведь этими сухарями угостишь и ссыльных, у них тоже, верно, хлеба нет.
Свой вещевой мешок Лева оставил у брата. Рано утром сапожник разбудил его. Было решено отправиться пораньше, пока солнце не так печет. Помолились. Позавтракали. Попрощались.
Лева имел вид довольно-таки странный. С фляжкой и полевой сумкой через плечо, в которой была Библия, со скаткой пальто, перекинутой через другое плечо, он напоминал воина, а с огромным мешком с сухарями был похож на пилигрима с мешком грехов за спиной, по Джону Буньяну.
Километр за километром он шагал бойко и бодро. Солнце поднималось все выше и выше. Жгло. Вперед, несмотря ни на какие преграды! Там ждут его ссыльные!
Местность была холмистая, пустынная, ни дерева, ни кустика. И вдруг он заметил, что эта местность не совсем совпадает с рассказом брата. Давно уже должна быть деревушка, но ничего нет. На его счастье вдали показалась лошадь, запряженная в телегу.
Проезжавший мужичок объяснил ему, что он вышел не на ту дорогу, что нужно идти гораздо левее. Там будет дорога, которая приведет к названному Левой селу. Шагая по бездорожью, обливаясь потом, он молил Бога укрепить силы его нести этот тяжелый мешок. Болели плечи. К вечеру он добрался до села, в котором по плану должен был переночевать.
Когда он развязал мешок и стал пить чай с сухарями, подошли дети хозяина дома. Они с жадностью смотрели, как он ел сухари.
— У вас нет хлеба? — спросил он.