В Иродовой Бездне.Книга 1
Шрифт:
— Мы верны, — говорил Лева. — Мы никогда не будем врагами советской власти, мы самые верные, преданные граждане, как Мардохей. Но поклоняемся мы только одному Богу. Злой Аман неверия решил, что вера не нужна, мы обречены на уничтожение; Выход один: вопиять, молиться Богу и не роптать, зная, что за грех нам послана скорбь для у беления и очищения…
Вопли горячих слезных молитв вознеслись к небу, прося дать силы быть верными, чтобы не исчез народ Божий, чтобы сохранилась вера на земле.
Глава 12. Диотреф (Ташкент)
В Ташкенте был огромный молитвенный дом. Собрания проходили по воскресениям и в
— Почему вы оставили свое дело, покинули Поволжье? — спросил Лева виднейшего благовестника Волге-Камского союза Кудюрова, которого он уважал за его сильные, красноречивые проповеди.
— Не о спасении душ человеческих сейчас приходится заботиться, — сказал «благовестник», — плетью обуха не перешибешь…
Больно стало Леве слышать эти слова, ведь написано: «Кто хочет душу сбою сберечь, тот потеряет ее». Впоследствии Лева узнал, что эти слова подтвердились в жизни многих, в том числе и Кудюроза, которого оставил Дух Божий, и он стал пьянствовать. Правда, пришел момент, когда он горько раскаялся в своем падении, но стать благословенным тружеником уже не смог.
Встретил Лева и других благовестников с Поволжья, которые горели огнем служения Господу и скоро пошли на страдания, и, как слышно, многие из них в узах почили.
— А, брат Лева, маленький Лев! — приветствовал его словами и поцелуем брат Крыжановский, пресвитер местной общины, он же председатель Среднеазиатского союза баптистов. Это был весьма благообразный старичок, полный, среднего роста, с огромной белой бородой, расходящейся направо и налево. Он бывал в Самаре проездом, бывал и в доме родителей Левы и там видел его. Лева знал, это го пресвитера и сначала слушал его проповеди, восхищался им. Но когда увидел его действия, разочаровался в нем. Лева не признавал лжи, а во время пребывания Крыжановского в Самаре искали какого-то человека с длинной бородой. Крыжановский поспешил скрыться, уговаривал братьев в случае чего указать, что он уехал в противоположную сторону. Это был обычный принцип, усвоенный многими, в том числе и старообрядцами, — «ложь во спасение». Однако большею частью искренно верующих людей этот принцип отвергается, как не соответствующий внутренней установке безусловной праведности.
В кабинете при молитвенном доме сидели двое: благообразный старец с длинной бородой, очень хорошо одетый — Крыжановский и худенький невзрачный юноша, восемнадцати лет, в синей, с белыми полосками рубашке, подпоясанный узким ремнем — Лева. Пресвитер участливо расспрашивал его о жизни. Лева рассказывал ему о том, что он посвятил себя посещению заключенных, желая исполнить слова Христа: «В темнице был, и вы посетили меня». Рассказывал о том, как много теперь братьев находится в горе, нужде. Лева видел, как лицо председателя Среднеазиатского союза становилось все менее приветливым. Он беспокойно заерзал на стуле, глаза его выражали страх. И наклонившись почти к самому уху Левы, он старчески зашептал:
— Я понимаю, что братья страдают, понимаю, что они в нужде, но дело Божие дороже всего. У нас каждое собрание собирает тысячи
— Да я у вас и не прошу ни копейки, — нахмурившись, сказал Лева.
— Нет, ты, брат, пойми, не огорчайся, — и он отечески положил руку на плечо Левы. — Ведь если я помогу заключенным, власть узнает, молитвенный дом закроют, а сколько жаждущих Слова Божия, какой хор поет! Что с ними будет?
Лева ничего ни отвечал. Ему было страшно больно от этих рассуждений, он чуть не плакал. Нет, не понимаешь, — продолжал пресвитер кротким голосом, — ведь узнают, что я помог заключенным да еще и меня посадят. А я ведь нужный человек делу Божию, председатель, понимаешь?
— Понимаю, — прошептал Лева и смахнул пальцем набежавшую на глаза слезу.
Вечером, находясь в одиночестве на квартире Лышенкова. Лева стоял перед Богом и изливал перед Ним свою скорбь. Он не видел героев веры, жертвенно идущих на страдания за дело Христа и Евангелия. Все говорили о какой-то «осторожности», никто не хотел страдать ради дела, за которое лилась кровь Спасителя. Лева и не мечтал, что он соберет большую материальную помощь заключенным верующим: личных средств не было, а только жизнь, и все, что он мог сделать, — это отдать свою юность, чтобы как-то утешить, порадовать скорбящих.
— Иисус, — молился он,-~ помоги мне не смотреть ни на кого, не смущаться ничем, идти за Тобою, по Твоим следам. Держи меня за руку, я так одинок… И нужно сказать, что как в то время, так и впоследствии, неблаговидные поступки столпов церкви не поколебали веру Левы, Он смотрел только на Христа, верил только Ему.
Скитаясь, он скоро узнал, что молитвенный дом в Ташкенте закрыли и что Крыжановский влачит жалкое существование, торгуя на базаре и в киоске… антирелигиозной литературой.
Глава 13. «Подумай, парень!»
«…И не введи нас во искушение».
Мтф. 6:13
Поезд двигался из Ташкента в Россию по пустынным, песчаным местам. Это был просто пассажирский поезд, переполненный людьми, известный в народе под названием «Максимка». В вагонах было душно, жарко. Несмотря на то, что окна были открыты, табачный дым от множества курящих наполнял воздух.
Лева стоял у окна и всматривался в песчаные безводные дали, думая о тяжести жизни в глуши, на которую были обречены ссыльные. Теперь он ехал в заброшенный среди степей и пустынь казахский городок У ил, где находились в ссылке лучшие представители самарской христианской молодежи. Это место еще во времена царствования князя Голицина называли помойной ямой. Туда теперь ссылались преступники. И там недавно находились близкие сердцу — Валя Алексеева, Коля Иванов, Коля Бондаренко. А теперь из письма Лева узнал, что Коля Бондаренко уже отошел в вечность, Валя Алексеева больна туберкулезом и находится при смерти. Лева надеялся застать ее в живых, а также хотел посетить могилу Коли.
В Ташкенте у Левы созрел план издания журнала «Вестник изгнанника». Он уже закупил бумагу и сложил ее у Лышенкова. В общих чертах он нарисовал и обложку будущего журнала, где изображался вестник, который с котомкой за спиной, опираясь на палку, идет по дороге к изгнанникам. В этом журнале он намерен был осветить вопросы страдания ссыльных и заключенных, состояние общин и чудную руку Божьей помощи, оказываемой всем верным Его.
Об этом журнале он хотел посоветоваться с Колей Ивановым, бывшим студентом Самарского педагогического института, тоже сосланным за веру.