В канун Рождества

Пилчер Розамунда

Все направились к дому. Впереди Элфрида, за ней Горацио, потом Кэрри, Люси и, наконец, нагруженный сумками Алек. Он ногой захлопнул за собой дверь. Они прошли длинный холл и поднялись по широкой лестнице. Дом произвел на Люси приятное впечатление — прочный, надежный, лестница с крепкими перилами и ковром. Запах отполированного дерева и старинной мебели, легкий аромат чего-то вкусного из кухни.

— Как вы долетели? Не слишком болтало? Слава Богу, хоть не штормит.

Они поднялись на площадку второго этажа. Отсюда изящная лестница вела наверх. В дальнем конце сквозь

отворенную дверь падал солнечный свет.

Элфрида возвысила голос:

— Оскар! Они приехали! — Потом снова заговорила обычным тоном: — Он в гостиной. Идите познакомьтесь с ним, а я покажу Алеку, куда отнести вещи. Алек, вещи Кэрри оставьте здесь, а сумки Люси несите наверх. Справитесь?

Кэрри посмотрела на Люси и ободряюще ей улыбнулась. Потом взяла за руку, и через открытую, освещенную солнцем дверь они вошли в гостиную — красивую, просторную комнату с белыми стенами. Здесь было мало мебели и много света. В камине горел неяркий огонь, высокий эркер выходил на улицу. Казалось, церковь совсем рядом — протяни руку и дотронешься.

Оскар ждал их, стоя спиной к камину. Высокий, как Элфрида, но не такой худой. Красивая серебристо-седая голова, спокойное, доброжелательное лицо, на удивление гладкое. Глаза полуприкрыты, их наружные уголки опущены. Одет в клетчатую рубашку с шерстяным галстуком и синий свитер.

Кэрри сказала:

— Здравствуйте, Оскар. Я Кэрри Саттон.

— Дорогая… — Оскар пошел к ним навстречу, и Люси подумала, что он, наверное, немного удивлен при виде такой потрясающе эффектной молодой женщины. И восхищен конечно. — Как приятно с вами познакомиться! Надеюсь, путешествие было не слишком утомительным?

Они пожали друг другу руки.

— Ничуть. Мы совсем не устали, — сказала Кэрри.

— Алек вас сразу нашел? Элфрида все утро с ума сходила от волнения и без конца выглядывала в окно, не едете ли вы.

— Так мило, что вы нас приняли. — Кэрри огляделась. — Какой чудесный у вас дом.

— Мне принадлежит только половина.

— От этого он не становится менее замечательным. — Кэрри отпустила руку Люси и обняла ее за плечи. — А это моя племянница Люси Уэсли.

— Здравствуйте, — сказала Люси, подавляя волнение.

Оскар перевел на нее взгляд, и она заставила себя посмотреть ему в глаза. Он долго не говорил ни слова. Люси понимала, что он думает о своей двенадцатилетней дочери, которой теперь нет в живых. Понимала, что им владеют сейчас смешанные чувства, главное из которых — боль. Что он невольно сравнивает ее с Франческой. Она надеялась, что выдержит сравнение. Что еще могла она поделать? Но вот он улыбнулся ей и взял ее руку в свои. Его пожатие было теплым, дружеским, и она сразу перестала нервничать.

— Стало быть, ты Люси.

— Да.

— Тогда придется тебе спать на чердаке.

Кэрри засмеялась.

— Оскар, в ваших устах «чердак» звучит не слишком заманчиво.

— «Чердак» всегда звучит не слишком заманчиво. Старые сундуки, чемоданы и оленьи головы. Но не волнуйся, Люси, на самом деле это не чердак, а мансарда, и Элфрида там все очень мило устроила для тебя. Теперь, — он выпустил руку Люси и взглянул в окно на церковные часы, —

половина первого. Мне кажется, вам обеим стоит пойти в свои комнаты и устроиться. А потом мы чего-нибудь выпьем и будем обедать. Элфрида все утро колдовала над пастушьим пирогом, это такая картофельная запеканка с мясом. Она считает, что вам надо основательно подкрепиться после долгого путешествия.

Люси воспрянула духом. Самое страшное — первое знакомство — позади. Элфрида милая и веселая, Оскар — сама доброта. А еще Элфрида сказала, что Люси как картинка. И скоро все пойдут есть запеканку.

Обедали в кухне.

— У нас есть столовая, — объяснила Элфрида, — но она темная и мрачная, и мы никогда там не едим. Кроме того, в кухонной стене нет проема, и мне пришлось бы все время сновать с тарелками туда-сюда.

— Здесь гораздо лучше, — сказала Кэрри, и Люси была с ней согласна.

Длинный стол, полосатая льняная скатерть, разномастные деревянные стулья. Все по-домашнему просто. Кухня, прямо сказать, не шикарная. Доди, наверное, умерла бы, подумала Люси, если бы ее попросили что-нибудь приготовить в этих допотопных условиях. Во-первых, темно, так как окна выходят на стену соседского сада. Кроме того, они давным-давно были забраны решетками, чтобы защититься от незваных гостей или, может быть, воспрепятствовать самовольным отлучкам вечно перегруженных работой поваров и посудомоек. И тем не менее кухня, как и весь остальной дом, оставляла впечатление добротности и уюта. У стены стоял большой крашенный в темно-зеленый цвет буфет с фарфоровой посудой и крючками для кувшинов, кружек и чашек.

Ели пастуший пирог с мясом, необычайно вкусный, потом пудинг из тушеных яблок с меренгами, к которому подали кувшин сливок. Кэрри и Элфрида пили кофе. Оскар от кофе отказался. Он взглянул на часы и сказал:

— Если мы с Горацио не отправимся на прогулку немедленно, то вернемся уже затемно. — Он посмотрел на Люси. — Хочешь пойти с нами?

— На прогулку?

— Мы можем пойти на побережье. Я покажу тебе дорогу.

Приглашение очень обрадовало Люси.

— С удовольствием.

— Оскар, а может быть, вначале ты покажешь Люси город? — сказала Элфрида. — Она должна знать, где находятся магазины. Это займет не больше пяти минут. А потом можно пойти к дюнам.

— Конечно, если Люси захочет. У тебя есть теплое пальто?

— У меня есть новая куртка.

— И теплая шапка? На морском ветру можно уши отморозить.

— Да, шапка тоже есть.

— Тогда одевайся.

— Может быть, я помогу убрать со стола? — сказала Люси.

Элфрида засмеялась:

— Какая воспитанная девочка! Нет, спасибо. Мы с Кэрри уберем, когда допьем кофе. Идите на прогулку, пока еще не слишком холодно.

Спустя пять минут они вышли — Оскар, Люси и Горацио. Пес был на поводке, другой конец которого рукой в перчатке держала Люси. Она натянула на уши свою толстую шерстяную шапочку и застегнула куртку на молнию. Оскар был в теплой непродуваемой куртке на клетчатой подкладке и твидовой шляпе, которая, как заметила Люси, очень ему шла. В ней он казался еще красивее.