В когтях багряного зверя
Шрифт:
– Оружие при вас? – первым делом осведомился Сандаварг, извлекая брата Ярнклота из ранца, в каком тот находился все время, пока его брат из плоти и крови блокировал люк.
– Оно здесь, – отозвался я, указывая на сумку с инструментами. – Только еще разобрано – нас ведь могли обыскать, и тогда…
– Живей собирайте свои пукалки, пока есть время, – велел Убби. Секира Тунгахопа висела на ремне у него за спиной, а за поясами у северян торчали ножи и трофейные пистолеты, что мы отвоевали у Слэгга.
«Пукалки», о которых говорил Сандаварг, все это время находились у нас в багаже. Мы пронесли их с собой в Закатную Стрелу разобранными, под видом инструментов, и обыскивающие нас хозяева
Имел, но только не с таким. Наше было крупнее обычного пистолета и представляло собой, скорее, короткие, без прикладов, двуствольные ружья. Собраны они были из внутренностей убитого – или, вернее, добитого – нами вакта. Де Бодье быстро догадался, что можно сотворить из этих, казалось бы, бесполезных железяк, годящихся разве что детям на игрушки. И сотворил! Да так, что его новые «игрушки» превзошли лучшие образцы известных нам оружейников. А еще говорят, будто гений и злодейство несовместимы! Еще как совместимы! И наш Сенатор являлся ярчайшим тому доказательством.
«Мадам де Бум» – так любовно окрестил он это порождение своего технического гения. После того как мы потеряли у Нового Жерла трофейные пушки Вседержителей, «мадам» смогли в какой-то степени их заменить. Конечно, из такого оружия нельзя было продырявить борт бронеката или сбить летучий корабль пришельцев. Но по мощи и скорострельности наши ружья-коротыши давали немало форы пистолетам и ружьям Виллравена.
«Мадам де Бум» заряжалась с казенной части, а пороховой заряд в ней воспламенялся от древней зажигалки на пьезоэлементе – похожем на отвертку устройстве с кнопкой, при нажатии на которую на кончике у него сверкала электрическая искорка. Когда Сенатор увидел парочку этих чудом переживших эру метафламма редкостей на витрине одного антикварного магазинчика, он так обрадовался, что едва не расцеловал продавца. Тот тоже обрадовался, что угодил клиенту, и честно признался, что не понимает, какую пользу можно извлечь из этой якобы зажигалки, не способной поджечь даже промасленную бумагу.
Но продавец плохо знал нашего Гуго! В его хозяйстве любая мелочь могла найти применение, даже такая слабенькая искорка.
И вот теперь мы держали в руках совершенное по нынешним меркам оружие. В нем, ко всему прочему, использовались уже настоящие патроны с гильзами из толстой вощеной ткани. При закрытии патронников задние концы таких гильз прорывались о специальные шипы. После чего стрелку оставалось лишь нажать кнопку на зажигалке. Она выпускала разряд, который через короткие электропроводные стержни, сделанные уже из земной стали, поступал в патронники. От искры просыпавшийся из рваных гильз порох воспламенялся, и «Мадам де Бум» била либо дуплетом, либо одиночным выстрелом, если в нее заряжался всего один патрон.
Для стрельбы пулями такие стволы не подходили – у Гуго не было времени тщательно обработать их внутреннюю поверхность, – зато картечью плевались за будь здоров. Испытания показали, что иностальные «кости» вакта обладают отменной прочностью и наверняка выдержат пару сотен выстрелов. Перед тем как отправиться в Закатную Стрелу, мы наделали уйму патронов и пару дюжин из них пронесли с собой, запрятав их в двойное дно замызганного вещмешка. И вот теперь мы стояли в логове врага с мощным оружием в руках, и лишь ночная тьма скрывала нас от вражеских глаз…
Напарник убитого нами стража мог вскоре его хватиться и поднять шум. Поэтому, прежде чем идти к хижине Владычицы, нам предстояло обезопасить себе тыл. Отсутствие обоих привратников тоже не останется незамеченным, но это случится не так скоро – в лучшем случае лишь на рассвете. Дозорные на стене приглядывали в основном за ее внешним подножием, и вряд
Больше всех на сброшенного в канализацию мертвеца походил Сандаварг. Он и вызвался выдать себя в темноте за этого стражника. Оставив нам кистень, а взамен прихватив копье и фляжку с вином, Убби уверенной походкой пошагал к стене, поглядывая наверх, не присматривается ли кто-нибудь к нему сверху. Факел у привратников был всего один – под воротной аркой, – и на свету мнимого стражника сразу разоблачили бы. Но отправившийся на обход головорез еще не вернулся, а значит, нам следовало этим воспользоваться.
Не выходя на освещенное пространство, Убби прислонился к стене и встал так, что возвращающийся привратник должен был непременно на него наткнуться. Что задумал наш друг, было пока непонятно, но подкрадываться к противнику со спины и бить его по голове фляжкой он явно не намеревался.
Нас и Сандаварга разделяло слишком большое расстояние, и мы не могли его отчетливо видеть и слышать. То, что произошло затем, напоминало, скорее, театр теней. Спустя несколько минут тень Убби поднесла ко рту фляжку, делая вид, что пьет. И явно не воду – глоток был большой и, если можно так сказать, красноречивый. Настолько красноречивый, что в итоге тень-пьяница закашлялась и, не отходя от стены, согнулась так, словно собралась блевать.
В этот миг из мрака выступила вторая тень. Она приближалась к Сандаваргу, а когда между ними осталось несколько шагов, замахала руками, видимо, возмущаясь тем, что тот пьет на посту. Но возмущалась не в полный голос – явно не хотела, чтобы ее брань долетела еще до чьих-то ушей. Кашляющий Убби, не разгибаясь и не показывая противнику лицо, пошатнулся и вместо ответа просто протянул фляжку напарнику: мол, да будет тебе браниться, на-ка вот тоже глотни чуток, сполосни горло. Напарник поначалу малость оторопел от столь беззастенчивого предложения, но потом все же взял фляжку и поднес ее к губам…
Убби только этого и ждал. Подпрыгнув к противнику вплотную, он нанес ему сокрушительный удар кулаком в висок. Выхватывать нож означало потерять лишнюю секунду, что в бою с другим матерым воякой могла стать решающей. Сандаваргу нужно было разобраться с врагом одним ударом и так, чтобы он не успел произнести ни звука. Завяжись между ними схватка, она неминуемо привлекла бы к себе внимание дозорных на стенах, да и не факт, что завершилась бы в нашу пользу.
Черепа северян известны своей твердолобостью, но только не для кулаков других северян. Пропустив удар, который мне и вовсе оторвал бы голову с плеч, привратник так ничего и не понял. Продолжая держать в руке фляжку, он повалился ничком на землю, не издав ни звука. Но Убби на этом не успокоился. Усевшись врагу на спину, он обеими руками оттянул ему голову назад и резко повернул ее вбок, ломая шейные позвонки. И если после удара в висок у стража еще, возможно, оставался шанс выжить, теперь он испарился бесследно.
Подтащив труп вплотную к стене и присыпав его песком, Сандаварг вернулся к нам и показал большой палец, лаконично докладывая, что проблема улажена.
– Показывайте, куда идти, загрызи вас пес! – велел он нам с де Бодье, подбирая кистень и наматывая на руку цепь. – Надо вывести отсюда Владычицу до того, как поднимется суета.
– А если не успеем? – осведомился я. – Ласло Габор вышел на позицию? Вы захватили сигнальную ракету?
– Должен уже выйти, – ответил Тунгахоп и, достав из подсумка трубку с заряженной в нее световой петардой, протянул ее мне. – Вот, держи. Надеюсь, пока мы торчали в дерьмовой яме, в них не отсырел порох. На всякий случай я прихватил две светящиеся леталки. Пусть одна будет у тебя, а то мало ли что.