В когтях багряного зверя
Шрифт:
Если не брать во внимание мою нелюбовь к стихийным авантюрам и оценить план Убби трезво, тот мог оказаться вовсе не безнадежным. Другой вопрос, расколется ли Скальдид и понравится ли нам то, что мы от него услышим. Но те же страхи терзали бы нас в любом случае, поэтому они не являлись поводом идти на попятную.
Насчет сговорчивости домара обещал позаботиться Сандаварг. Я, правда, терялся в догадках, как он намерен это сделать, ведь сломить домара пытками было нельзя – тот скорее умрет в муках, чем раскроет нам хотя бы один секрет. Но опыт допроса вымогателя Слэгга говорил, что при желании можно развязать язык даже матерому воину. Главное, найти у него уязвимое место.
По словам Убби, у Скальдида такие места точно имелись.
В этом и состояла уязвимость северян, что оседали в городах и прекращали бродить по миру в поисках работы, подвигов и славы. Наемником вроде Сандаварга можно манипулировать в одном случае – если нужным образом задеть его воинскую честь. У северян наподобие Скальдида или Кука Стридерна понятия о чести сегодня притупились – сказывалось изобилие городских искушений. Именно любовь к искушениям и становилась их ахиллесовой пятой. Простые радости жизни, без каких Убби мог обходиться долгое время – азартные игры, шлюхи и выпивка, – для многих северян-горожан становились неотъемлемой частью их жизни. И если ступивший на скользкую тропку воин не находил в себе силы противостоять этим соблазнам, его боевой дух давал трещину. А порой и не одну, как это случилось с домаром Скальдидом.
Он был умерен в выпивке и не проигрывался в пух и прах за карточным столом. Зато о его ненасытной страсти к женщинам были наслышаны многие. Те, кто знал Скальдида получше, знали и о том, что возраст почти не отразился на его темпераменте. И что едва ли не каждую ночь он либо пропадал в публичных домах, либо приглашал тамошних девочек к себе в резиденцию.
Наиболее сильную страсть похотливый домар питал почему-то к чернокожим красоткам. Поэтому в квартале не первый год гуляла шутка о том, будто от столь экзотического пристрастия мужское достоинство краснокожего сластолюбца окрасилось в черный цвет. А одну из любимых кулинарных приправ северян – жгучую смесь черного и красного перца – в местных трактирах прозвали в шутку «Черно-красным Домаром». Разумеется, неофициально. Несмотря на похотливый нрав Скальдида, его авторитет был по-прежнему непререкаем, и вожаки других сквадов всегда считались с его мнением.
– Почему ты уверен, что этот «черно-красный» polla именно сегодня закажет себе в номер шлюх, а не отправится в бордель или не продолжит попойку со своим дружком Виллравеном? – спросила Малабонита у Убби после того, как он раскрыл нам свой замысел.
– Потому что городской северянин становится слишком предсказуем, – ответил тот. – Сам того не желая, я подкинул людям Скальдида работенку, и почти все они поджидают меня сейчас неподалеку от убежищ Фогта, Мунка и Нурдаля. Все старшины Скальдида там же – он не отправит на такое важное дело бойцов без надзора. Но самому ему сидеть в засаде несолидно. И он не пойдет гулять по борделям – он будет сидеть и дожидаться, когда к нему приволокут меня! А поскольку людей у домара наперечет, трактир, где он квартирует, останутся стеречь двое, от силы трое человек. Конечно, просто войти и перебить их у нас не выйдет – они не впускают к себе кого попало. Вот мы и пошлем впереди себя тех, кому эти парни отопрут двери безо всяких паролей.
– Ты забыл о Кирке и его скваде, на которых мы можем там напороться, – напомнил я.
– Ну, в таком случае нам без дозорных в юбках подавно не обойтись, – не смутился Сандаварг. – Запустим их внутрь и послушаем, сколько воплей радости оттуда раздастся. И если целый хор, значит, мы туда не сунемся. Зато будем знать, где находится Виллравен, и больше уже точно его не потеряем.
Как всегда перед дракой, радость у Убби била через край. Вот только мне, увы, не удавалось ни заразиться этим оптимизмом, ни взять его взаймы…
Нужный нам трактир носил название «Счастливая секира» и располагался всего в сотне шагов от ближайшего борделя. Проведя меня и Малабониту в Холодный квартал какими-то
Присев за мусорными баками, мы слушали шум, что доносился из окон второго этажа трактира. До нас долетали громкие голоса, но не походило на то, что там пирует большая компания. Также оттуда звучал заливистый женский смех – Скальдид нас опередил и вызвал к себе веселых развратниц раньше, чем их привел бы Убби. Но так было даже лучше. Если бы они явились к домару без приглашения, он бы заподозрил неладное. Однако в разгар оргии, когда северяне уже достаточно захмелели, появление новых девочек будет вполне естественным. И вряд ли кто-то станет разбираться, кому из собутыльников пришла в голову мысль заказать «добавку».
«Добавка» в количестве пятерых девиц прибыла через четверть часа. Вошедший в роль Убби важно вышагивал, держа под руки двух красоток, а три других, виляя бедрами, шествовали рядом и щебетали без умолку. Возле дверей «Счастливой секиры» кавалер придержал своих дам и начал шутливым тоном отдавать им последние распоряжения. Для них это звучало как просьба устроить товарищам клиента розыгрыш-сюрприз, против чего привыкшие к подобным играм жрицы любви, конечно, не возражали. Хлопнув напоследок каждую из них по заднице, Сандаварг пропустил их вперед, после чего задержался на пороге и замахал нам рукой, веля присоединяться к нему.
Скинув накидки и оставшись в нашей обычной одежде, мы подбежали к дожидающемуся нас северянину. А красотки тем временем, шурша юбками и строя глазки посетителям, пересекли зал и стали подниматься по лестнице на второй этаж.
За барной стойкой стоял не северянин, а смуглый усатый толстячок. Судя по всему, он жил за пределами Холодного квартала и приходил сюда на работу, какой гордым северянам претило заниматься. Посетителей к этому часу было немного – «Счастливая секира» не пользовалась в квартале бешеной популярностью, – и подручных Скальдида среди них не наблюдалось. Откуда мы это знали? Северная традиция! Даже городские северяне чтут закон «круга», и домар не закатит пирушку, не пригласив на нее братьев по скваду, кто в данный момент находится поблизости.
Чтили ли краснокожие горожане еще один закон, о котором собирался напомнить им Убби? Сейчас выясним. Когда хихикающие красотки столпились у двери резиденции Скальдида, а посетители во все глаза таращились на нас с Малабонитой, Убби вышел на середину зала и, обведя его рукой, произнес:
– Я – Убби Сандаварг! У меня есть счеты к домару Скальдиду, и я намерен разрешить наш спор здесь и сейчас! Есть ли среди вас те, кто хочет оспорить мое право на «честный разговор»?
Убби говорил не в полный голос – так, чтобы его расслышали только в заде, а не наверху. «Честный разговор» – интересно, как часто звучит в Холодном квартале это выражение? Наверняка гораздо реже, чем среди тех же северных кланов, где воин, у которого есть с кем-то из сородичей не смертельные разногласия, вызывает его на «честный разговор», чтобы обсудить их. И пусть в большинстве случаев такая беседа по душам заканчивается поединком, традиции не возбраняют завершить ее перемирием. Также не возбраняется вести «разговор» при свидетелях. Но обычно товарищи «собеседников» оставляли их наедине, следуя уже не традициям, а правилам приличия, что предписывали северянам улаживать свои личные дела без посторонней помощи.