В конце строки
Шрифт:
Я погладил ее по голове.
– Та девушка со скалодрома была права. Не думаю, что вас кто-то заметил. А если и заметил… тогда мы с этим разберемся. В окнах никого не было видно?
Ева покачала головой.
– Меня не это беспокоит.
– Тебя не беспокоит то, что вы снесли статую в общественном месте… – повторил я.
– Она была маленькая. Понятно же, что с ней изначально было что-то не так. Тележка бы ее не снесла, если бы ее хорошо закрепили.
Она махнула рукой, как бы приуменьшая важность произошедшего.
– Хотел бы я знать, что же тебя тогда беспокоит.
Ева повернулась и растерянно взглянула на меня. Мне показалось, что она опять расплачется.
– Мне кажется, я вынесла нам с Софией приговор.
– Почему ты так думаешь?
Ева слишком тяжело, даже немного театрально вздохнула и побрела к дивану у окна.
Все здания вокруг были погружены в темноту. Фонари, спрятавшиеся среди разросшихся кустарников и деревьев во внутреннем дворике, отбрасывали скудный свет, поэтому мы сидели в полумраке.
Я сел рядом с Евой и увидел, как она смахнула пепел с сигареты в одну из грязных чашек, которые стояли там, вероятно, с самого утра, когда мы пили кофе.
– Почему ты считаешь, что облажалась с Софией? – настойчиво спросил я.
– Я даже не знаю, нравилась ли ей. Да и вообще, понятно, что, даже если и нравилась, сейчас шансов у меня не осталось.
– Так, значит, идея с тележкой была твоей.
Ева пожала плечами:
– Какая разница, чья это была идея. У нас все было хорошо, понимаешь? Я думала, ей приятно проводить со мной время.
– Она разозлилась из-за того, что произошло? – Я пытался понять.
Ева сделала еще одну затяжку и покачала головой:
– Конечно нет. София, она… она… – Ева вздохнула. – Она бы не разозлилась из-за такого. Но она видела меня пьяной и плачущей, видела, как я отчаялась и запаниковала. Уверена, она уже никогда не посмотрит на меня как прежде.
Я моргнул пару раз и закусил губу, чтобы не рассмеяться.
– София не изменит своего мнения о тебе, потому что была в таком же состоянии. Вы устроили этот цирк вместе.
Ева издала хриплый смешок. Немного покашляла.
– Да уж, это был тот еще цирк.
Она слегка помассировала виски. Потом уронила голову мне на плечо.
– Знаешь, как мы познакомились?
Я знал, конечно же, я помнил. Тогда Ева пришла домой под утро и шумела так, что разбудила меня. Поэтому, увидев, что я вышел из своей комнаты, она схватила меня за руку и затащила к себе, где я просидел до самого рассвета, слушая ее рассказы про Софию.
– «У Райли», – ответил я.
– Это была ночь караоке, – добавила она. – Не знаю, как ей удалось, но она заставила меня подняться на сцену и спеть. Я пела перед людьми, Нико. И пела не так уж и хорошо. Но это было безумно весело.
– Знаю.
– Это была любовь с первого взгляда, а я все испортила до того, как узнала, был ли у меня шанс в принципе.
Она почесала лицо
Я приобнял ее за плечи:
– Если б ты только видела себя со стороны, так, как я тебя вижу и как тебя видят все остальные… Ты замечательная.
У Евы вырвался очередной смешной всхлип, и она полностью улеглась на меня.
– А ты наконец решился поговорить с Эленой? – поддразнила она меня.
– Рот закрой.
Ева расхохоталась. Так мы и остались сидеть на диване напротив закрытых окон, перешептываясь, пока Ева не оставила свою наполовину выкуренную сигарету, вновь пообещав, что это была последняя, а потом мы попытались поспать хотя бы те несколько часов, что оставались до утра.
Через пару дней Ева пригласила половину Мадрида на свой день рождения. Мы праздновали его наверху, в квартире Даниеля. Она была такой же большой, как и наша, но в ней на одну спальню меньше и просто огромная гостиная. К тому же Даниелю нравилось играть роль гостеприимного хозяина.
Мы жили в отдаленном районе, в старом доме с каменным фасадом, увитым плющом. В нашем здании было всего три этажа. Мы с Евой жили на втором, а Даниель – на третьем.
Планировка здесь старинная. Это здание и еще три вокруг него образовывали внутренний дворик, который, скорее всего, был очарователен в прошлом.
В некоторых квартирах на балконе находилась небольшая лестница, по которой можно было спуститься во дворик. У нас такой не было, вместо нее была дверь в конце коридора, ведущая вниз, но мы никогда ею не пользовались, потому что этот садик с высоты казался непроходимым.
Мы и на балкон-то не выходили, потому что еще до того, как стали снимать эту квартиру, одно из деревьев начало бесконтрольно расти. Из-за веток днем в квартире было темновато, а во время грозы эти ветки стучали в окна так, словно просились внутрь.
Той ночью было особенно жарко, одна из самых душных ночей сентября на моей памяти. Даниель открыл все окна в своей квартире, и я спросил себя, как скоро нам позвонит кто-нибудь из соседей и пожалуется на шум.
С таким количеством людей квартира казалась намного меньше. На одном из диванов под стеклянной крышей сидели ребята, которых я знал еще со школы. На кухне курили люди, которых я видел впервые, а в центре гостиной расположились те, кого я встречал в «У Райли».
И они тоже были здесь.
Ева подошла ко мне с цветочным горшком в руках.
– Это что? – поинтересовался я.
– У Даниеля не осталось свободных стаканов, – ответила она и, прежде чем сделать глоток, пожала плечами. Ева махнула рукой в ту сторону, куда, как она уже заметила, я смотрел до этого. – Ты уже с ними поздоровался?
– Я уже поговорил с Софией.
– А с Эленой? – От Евы ничего не ускользало. – Будет жаль, если после стольких месяцев переглядываний…