В крымском подполье
Шрифт:
Когда начали собираться рабочие утренней смены, Решетова уже ждала в коридоре жена. Он нес свой тяжелый груз на виду у всех, стараясь держаться как можно свободнее и прямее. Выбрав минуту, когда в коридоре никого не было, Решетов положил на дно корзинки сверток, прикрыл его сверху пучками овощей и проводил жену до лестницы, следя, как она пройдет мимо сторожей.
Навстречу, стуча коваными сапогами, поднимались немцы за своей газетой «Дер кампф». Жена осторожно посторонилась, давая им дорогу, благополучно спустилась вниз и вышла на улицу.
Через час после того, как жена ушла из типографии, Николай Михайлович
— Где шрифт? — спросил он.
— В сарае, засыпала углем.
Была бессонная и нервная ночь, но спать не хотелось. «Надо скорее обрадовать Ваню и его друзей», думал Решетов. Он побежал в типографию.
— Подарок тебе готов, и на две листовки, — шепнул он Ване.
Тот благодарно улыбнулся. Ровно в четыре часа после работы Ваня должен был ждать Николая Михайловича на углу улиц Субхи и Севастопольской, возле базара.
Утомленный, но довольный Николай Михайлович вернулся домой, прилег и вскоре уснул. Когда проснулся, было уже около четырех часов. Он побежал в сарай, достал драгоценный сверток, очистил его от угольной пыли, завернул в старый черный платок и понес к назначенному месту.
— Дядя Коля, — сказал Ваня, — я хочу вас познакомить с одним товарищем — с Борей Хохловым.
— Знакомиться будем потом, когда придут наши, — ответил дядя Коля, — а пока я знаю только тебя.
И они разошлись в разные стороны.
В тот же день Ваня передал шрифт ребятам.
— Дядя Коля, между прочим, и по этому поводу стихи написал, — улыбнулся Боря.
Он быстро шел и сеял на ходу Советские листовки по панели, У всех почти что на виду Бросая ловко их из-под шинели. Он с Родины давал нам весть, Привет ему, хвала и честь!Позднее я узнал, почему Боря так интересовался поэтическим творчеством Решетова: он сам писал стихи.
Возник вопрос, где установить подпольную типографию. Самым подходящим местом был дом Анатолия на окраине города с большим изолированным двором и садом. Шрифт был перенесен, и Толя вместе с Борей и Женей Семняковым энергично принялись за оборудование примитивной подпольной типографии, получая от Николая Михайловича и Вани необходимые принадлежности.
Слушая рассказ ребят о том, как им удалось установить связь с партизанами, я восхищался их мужеством и изобретательностью.
В то время как Боря, Толя и Женя занимались оборудованием подпольной типографии, Сеня Кусакин несколько раз виделся с Володей Цурюпой, и они обдумывали план установления связи с партизанами. Они вполне доверились друг другу.
Володю, как и всю молодежь, должны были угнать в Германию. Он вынужден был поступить пожарником в городскую пожарную команду. Парень он был энергичный, настойчивый, прямой. Несмотря на сдержанность и умение маскироваться, он временами решительно не мог скрыть своего отношения к оккупантам. За непокорность начальству не раз получал он дисциплинарные взыскания и отсиживал по нескольку суток на гауптвахте.
Встретившись с Сеней у себя на квартире (Школьная, 10), он понял, что тот по-настоящему подходит к вопросу установления связи с партизанами. «С этим парнем, —
— В деревне Бештерек есть моя родственница, Женя Островская, — сказал Володя Сене, — оставленная здесь партией для подпольной работы. Она связана с моряком-черноморцем Гришей Гузием. Он парень боевой, смекалистый и хочет уйти в лес. Его можно использовать. Надо суметь к нему подойти. Парень с характером, горячий, может нам не поверить, скажет «мальчишки». Нужно что-то придумать. Я недавно был у Жени и сказал ей, что связан с подпольной организацией, во главе которой стоит Ковалев, а я его связной. Ковалева и всю эту историю с подпольной организацией я сам придумал, чтобы Женя и Гриша мне поверили, и они поверили. Давай этой линии держаться.
Володя боялся, что Сеня может его осудить за такую выдумку, но тот похвалил его:
— Молодец, Володя, здорово придумал! Все это, конечно, останется между нами. Даю тебе честное комсомольское слово.
Володя ободрился и откровенно рассказал Сене свои замысел:
— За Гришей стал поглядывать староста. Ему нужно скорее убраться оттуда. Женя просила переговорить с Ковалевым об отправке его в лес. Она тоже хочет уйти с ним. Я сказал Жене, что в выходной день приеду, к ней с ответом от Ковалева. Предупредил, что если сам не смогу приехать, пришлю другого, и дал ей пароль. Возьми мой велосипед и поезжай к ней сам, познакомишься.
— С удовольствием! — ответил Сеня. — Что сказать ей?
— Скажи, что Ковалев согласен на отправку их обоих в лес и чтобы они пришли ко мне на квартиру для окончательного решения этого вопроса.
— А если будет расспрашивать, — добавил Сеня, — скажу, что мне поручено передать только этот приказ Ковалева и больше ничего не знаю.
— Правильно, — согласился Володя. — Имей в виду, она тебя будет расспрашивать о Ковалеве. Они хотят его видеть сами, а я маневрирую. Скажи, что ты с Ковалевым сам не связан и не знаешь его. Указание его получил через меня.
— Есть! — Сеня довольно улыбнулся. — Чтобы это дело не тянулось, я сделаю так: в субботу «заболею», на работу не пойду, и все обделаем.
В пятницу Сеня нагнал себе температуру, получил справку от врача о болезни и в субботу утром на велосипеде отправился в Бештерек.
Женя Островская вначале отнеслась к Сене с недоверием. Он сказал ей пароль, она ответила. Он пояснил ей, что Цурюпа упал с лестницы, сильно ушибся и прислал его сказать ей, чтобы в воскресенье обязательно была с Гришей в городе у него на квартире по известному ей делу. На ее расспросы, знает ли он еще кого-нибудь из подпольщиков, кроме Цурюпы, он ответил уклончиво и, попрощавшись, уехал.
В воскресенье, 13 июня, Женя и Гриша пришли в город к Цурюпе на квартиру. Гриша заявил, что ему в деревню уже возвращаться нельзя и нужно поскорее организовать отправку его в лес.
— О нем староста уже коменданту донес, — пояснила Женя.
— Хорошо, — сказал Володя, — вы посидите здесь, а я пойду к Ковалеву.
— Только имейте в виду, — предупредил Гриша, — нам на дорогу нужны два пистолета, гранаты, компас и карта.
— Постараемся достать, — твердо ответил Володя.
Выйдя из дому., он направился к Лиде Трофименко.