В крымском подполье
Шрифт:
— Пустяки. Имел маленькое приключение. — «Серго» добродушно улыбнулся, приглаживая зачесанные назад черные волосы. — Был в Воинке. Оттуда решил поехать на Перекоп — посмотреть, что там делается у немцев, и наладить связь с нашими. Поехал на грузовой с надежным парнем — шофером. Все было хорошо, только пропуска на машину у нас не было. На станции Ишунь к нам придрался немецкий жандарм и задержал. Сам сел за руль, а с нами посадил русского полицая. Везет обратно в Воинку. Что делать? Не умирать же! Я говорю полицаю: «Ты русский, и мы русские, давай убьем немца
«Серго» рассказывал эту историю спокойно, с юмором, как занятное дорожное приключение, но у Пети на бритых щеках краска выступила. Видно, все это было не так уж весело.
— Что же думаете делать? — спросил я «Серго». — Вас же разыскивают теперь по всему Крыму.
— Они нас всегда ищут! — махнул он рукой. — Переменю паспорт, квартиру и буду дальше работать.
— Не лучше ли вам на время уйти в лес?
— Зачем? Получше замаскируюсь и буду жить.
— Паспорт имеете?
— Будет на-днях.
— Из леса?
— Нет. Мои ребята из полиции достают. С готовой пропиской, по пять тысяч рублей за штуку. Если нужно, могу и вам дать.
Я отказался наотрез.
— Таких паспортов я боюсь. Спокойнее, когда с полицией дела не имеешь. Предпочитаю свое производство.
— Ничего. У них паника, каждый полицай старается застраховать себя чем-нибудь перед советской властью.
— Не все. Выдал же вас один.
— Я его, сволочь, поймаю! — нахмурился «Серго».
Столько решимости и злобы было в его прищуренных глазах, что я подумал: «А ведь, пожалуй, поймает!»
«Серго» был, безусловно, очен смел, но все же, разговаривая с ним, я несколько разочаровался. Я ожидал встретить опытного подпольного работника, а история с его арестом и паспортом показалась мне весьма легкомысленной. Я решил своей организации ему не раскрывать и конспиративных квартир у него не просить.
— Луговой говорил мне, что у вас имеются патриотические группы, которые по условиям вашей работы вам не нужны. Можете передать их мне, а себе оставьте людей, только нужных вам для разведки.
«Серго» подумал и сказал:
— Пока не стоит, пусть остаются у меня. Будем работать в контакте.
Я не стал настаивать.
— Не можете ли отправить трех военнопленных в лес? — спросил я. — Хотел отправить с Гришей, но его что-то долго нет, а держать их в городе больше нельзя.
— Можно, — кивнул «Серго». — На-днях посылаю машину в лес. Пришлю Колю сказать, когда пойдет машина, и укажу место явки.
На этом мы расстались.
Связь со мной «Серго» держал через Колю, который заходил в мастерскую к Филиппычу «за сапогами». Но однажды ко мне пришел с поручением от «Серго» его связной Тима, которого я видел в лесу со словаками.
Тиме нужно было где-нибудь переночевать.
Вдруг через несколько минут этот подпольщик прибежал к Филиппычу:
— Кого ты мне дал? Татарина. Забирай его немедленно!
Филиппыч пришел ко мне. Что делать? Откровенно говоря, я только тут узнал, что Тима — казанский татарин. Я знал его как боевого партизана, и этого для меня было вполне достаточно, чтобы отнестись к нему с полным доверием.
Я заверил Филиппыча, что Тима — надежный человек, и приказал обеспечить его ночевкой.
Подпольщик подчинился, но заявил Филиппычу, чтобы утром Тиму обязательно убрали.
— Не верит теперь крымским татарам, — сказал Филиппыч. — Уж очень нехорошо они повели себя во время войны. Я вот вам расскажу хотя бы про случай в татарском селе Ворон. Недалеко от села приземлились советские парашютисты. Один из жителей предложил им у него спрятаться. Парашютисты согласились, а он тут же выдал их своим односельчанам. Татары хотели парашютистов убить, но те стали отстреливаться. Тогда их заперли в доме и сожгли. А сами татары немедленно собрали деньги и выстроили предателю-хозяину новый дом.
Связь с «Серго» продолжалась у меня недолго. 26 ноября ко мне пришла бледная и взволнованная Мария Лазоркина.
— Уходите отсюда, — чуть слышно сказала она.
— Почему?
— «Серго» арестован, и все люди его провалены.
Предупредил Петя. Гестаповцы и к нему приходили. Его дома не было, только потому он и спасся. Арестован Коля — связной «Серго». Он всех выдает.
Это известие меня ошеломило. Коля выдает! Он был у меня несколько раз. Нужно что-то делать. Я сказал Лазоркиной, чтобы она выяснила все, что возможно, об аресте «Серго» и Коли и немедленно сообщила мне. Сама она пока будет скрываться у знакомых, так как ее домашний адрес тоже известен Коле.
Когда Мура ушла, я позвал Филиппыча, предупредил его об аресте «Серго» и о том, что Коля водит гестаповцев по квартирам подпольщиков. Филиппыч взволновался:
— Что же делать? Куда вас спрятать?
— Почему же меня одного? Он и вас знает.
— Я-то выкручусь. Меня Коля знает только как сапожника. Я ему сапоги шью, вон на колодках стоят. Если придут гестаповцы, скажу, что такой мальчик действительно был, заказал сапоги — и все. А вот вас нужно куда-то перепрятать.
В этот день ничего нельзя было сделать. Хождение по улицам уже прекратилось, да и другой квартиры у меня еще не было.
— Переночуйте здесь, — посоветовал Филиппыч. — Спать будете в кладовке, в случае опасности спрячетесь в погребе — в тайник.
Так и сделали.
Ночь прошла спокойно, а рано утром явились долгожданные Гриша и Женя. Мы расцеловались.
— Почему не приходили долго?
— Прочес леса был. Ох, и дела, Иван Андреевич!..
— У нас неблагополучно, — сразу сказал я. — «Серго» арестован.
Женя побледнела:
— Откуда узнали?
— Мура предупредила. Коля тоже арестован и всех выдает.