В куриной шкуре
Шрифт:
Видно, давным-давно, сотни лет назад, верхнюю часть вросшего в землю корабля разрушило ветрами и дождями. Так что именно разрез корабля остался снаружи. Увидеть его можно было, лишь поднявшись в небо, желательно ранним утром или вечером. Когда лучи солнца косо падали на плато.
Что сделал в свое время профессор Гальени, который и сфотографировал этот след.
Но кому-то своим открытием он помешал настолько, что тот пошел на преступление, чтобы избавиться от археолога.
Опускаясь кругами на землю, Кора уже догадалась, кто этот человек. Хотя не знала
– Ну что, убедилась? – спросил мальчишка, когда Кора опустилась рядом с ним и, пробежав несколько шагов, остановилась.
– В чем? – схитрила Кора.
– Не притворяйтесь. Вы же корабль искали. Как тот петух. И нашли. Его трудно не найти.
– Но откуда ты все это знаешь?
– А у нас многие знают. Когда еще на вертолете здесь летали, то его геологи засекли. Только внимания не обратили. Мало ли что у нас здесь валяется. А кто хочет – здесь золото ищет.
– А археологи раньше не знали об этом?
– Откуда им знать? У нас один свободный вертолет в городе, но Мертвая Голова его никому не дает. А другие вертолеты у изыскателей. Только этот профессор сам полетел. Долетел, прилетел и весь трясется! Я тогда здесь ошивался, помню, как он кричал: «„Небесная птица“, „Небесная птица“! Великое открытие! Вызываем большую экспедицию – закрываем район! Какое счастье!» А я думаю: кому счастье, а кому – несчастье! Правда?
– Правда, – согласилась Кора.
Когда Кора шла обратно в больницу, город уже начал просыпаться, на улицах появились первые повозки, вертолет геологов прошел низко над крышами, у открытой двери булочной разгружали батоны. Молодая дама гуляла с крупным зеленым скорпионом, закутанным в вышитую попонку. Скорпион покачивал поднятым жалом. Когда Кора поравнялась с ними, она услышала, как скорпион говорит даме:
– Такой расклад прибыли нас не может устроить. Я надеюсь связать вопрос со сроками завершения строительства.
– Как только площадка освободится, он обещает начать земляные работы под фундамент, – пояснила дама.
Обгоняя их, Кора сказала: «Простите», и при виде ее скорпион ахнул:
– Она не опасна?
– Нет, это инспектор ИнтерГпола, – ответила молодая дама. – Она угодила в чужое тело…
Окончания ее речи Кора уже не слышала.
В палате все еще спали, и Кора, благодарно согреваясь, привалилась к туше Орсекки. Цыплята попискивали во сне, они тоже прижались к теплому археологу.
Проснулась она от оглушительного писка: медсестра принесла миски с рассыпчатой гречневой кашей, и цыплята сходили с ума от желания скорее ее склевать.
Орсекки продрал глаза и сразу спросил:
– Ты никуда не ходила ночью? Мне приснилось, что тебя не было.
– Знаешь, – призналась Кора, желая сказать что-нибудь приятное археологу, – кажется, я распутала это преступление.
– Кто? – громко и, как показалось Коре, удивленно спросил Орсекки. – Кто тот злодей?
– Я скажу тебе сегодня же, к вечеру.
Пока ее соседи по палате завтракали,
– Доктор, – спросила Кора, – можно ли мне получить на час вертолет с фотокамерой?
– Обратитесь к Греггу, – ответил местный врач. – Вертолет находится в его распоряжении.
– Вот именно этого мне и не нужно, – ответила Кора. – Мне хочется получить вертолет помимо него, вопреки его желанию, но так, чтобы он совершенно случайно узнал, что я это сделала помимо него.
Местный врач отложил карточки и покрутил усики. Он желал казаться старше и солиднее.
– Выкладывайте, инспектор, – сказал он. – Что вы откопали?
Он прекрасно знал литературу, даже такой вопрос он, наверное, где-то вычитал.
Кора не стала скрывать от него своих подозрений. Но ей надо было их доказать.
– Все так просто, – сказал на это местный врач. – Сейчас в нашем городе находится вице-директор компании «Вграй», который приехал для переговоров о строительстве гостиницы. Я думаю, он сможет разрешить ваши сомнения и помочь вам найти доказательства.
– Вы душка, – заявила Кора. – Вы самый очаровательный мальчик на всей планете. Хотите, я вас расцелую?
– Большое спасибо, – поспешил с ответом врач, и Кора перехватила его испуганный взгляд, направленный на ее желтые лапы. – Но если вы не спешите, я предпочел бы целоваться на следующей неделе.
– Отлично. Я пошутила, – сказала Кора и поняла, что теперь положит всю сознательную жизнь на то, чтобы отомстить этому наглецу.
Вернувшись в палату, Кора сообщила Орсекки, что ему придется задержаться, так как интересы дела требуют, чтобы она отлучилась еще на час. Но тут Орсекки взбунтовался. Он заявил, что при всей любви к Коре он не может манкировать работой – ведь от результатов раскопок зависит судьба его планеты.
– А если бы нашлась «Небесная птица»?
– Прекрати издеваться надо мной!
– А если?
– Тогда мое имя выбили бы золотыми буквами на всех мраморных досках нашей империи! – воскликнул петушок.
– Ладно, – сказала Кора, – будут тебе доски. Иди копай. Если найдешь еще одну пуговицу, напиши об этом поэму!
– Мы не пишем стихов, – гордо ответил Орсекки.
Оставшись одна, Кора решила заняться птенцами. Им уже третий день, а живут они предоставленные самим себе, словно у них нет матери.
Птенцы были пушистыми, ласковыми, говорливыми, и ее материнский взор уже научился их различать. У старшего, Чука, на затылке был белый хохолок, средний, Гек, при ходьбе смешно крутил задом, а младшая, Мила, была попрыгунчиком.
Малыши возились, лазили по Коре, как по горе, и ей было смешно наблюдать за ними и трогательно ощущать их доверчивость и даже нежность к себе – к ее большому теплому телу.
Уже на третий день у них кое-где стал выпадать пух, уступая место перышкам. Чук обещал стать черно-оранжевым петухом, Мила пошла в нее, в Кору, и будет пеструшкой, зато Гек совместил в своей окраске цвета брата и сестры.