В куриной шкуре
Шрифт:
– То он меня заклюет?
– Не пытайся меня смешить. Он уже заклевал профессора.
– Ко мне он относится иначе.
– Так арестуй его сначала, а потом допрашивай!
– У меня нет никаких доказательств. Только догадки. А я не получу доказательств, а тем более признания, если он будет настороже.
– Тогда хоть возьми пистолет.
– Я возьму диктофон. Он будет приклеен лентой вот здесь… – Кора приподняла левое крыло и приспособила клейкой лентой маленький диктофончик. – Если
Будто сообразив, что мамочке грозит опасность, птенцы подняли писк. Кора приласкала их.
Она отправилась на раскопки пешком – десять минут от больницы. На улице было холоднее, чем вчера, по земле несло пыль, в небе появилась снежная белизна. Кора перед отлетом сюда прочла, что курицы живут на Ксеро в полосе теплого климата, там не бывает морозов. Но если наступают холода – как они укрываются от них?
Зайчик-Хосе выглянул из дверей магазина «Натуральный продукт» и вежливо, не без робости, раскланялся с сыщиком.
– Здравствуйте, – сказала Кора. – Я как раз собиралась к вам заглянуть.
– Добро пожаловать, – без энтузиазма произнес Хосе, обнажив верхние резцы. – Я всегда рад.
– Не беспокойтесь, – сказала Кора. – Я проверила ваши показания и думаю, что вы мне не лгали.
– Я никогда никому не лгу! – радостно воскликнул Хосе. – У меня дети растут! И когда вы узнаете, кто тот мерзавец, который ощипал господина профессора, отдайте его мне, я его разорву на куски собственными руками. – Хосе протянул к ней тонкие руки.
– Хорошо, – согласилась Кора. – Я ему передам ваше желание.
Пока Хосе переваривал ее обещание, не зная, хорошо ли, что инспектор поняла его буквально, Кора проследовала дальше.
На ближних подступах к раскопкам она увидела небольшое облако холодной пыли, которое, когда она подошла вплотную, оказалось мальчиком Хосе-джуниором, убегающим от археолога Орсекки. Почему-то у мальчика был длинный желтый хвост.
– Как ты смеешь! – кричал археолог. – Ты не уйдешь отсюда живым!
Хосе-джуниор, уворачиваясь от археолога, перепрыгивая через траншеи, кричал в ответ:
– А вам чего! Жалко, да?
– Убью! – кричал Орсекки.
Еще мгновение, и когти Орсекки, кричавшего что-то угрожающее, вцепятся в затылок мальчишки, но тот, увидев Кору, с криком: «Тетя, спаси!» – кинулся к ней под крыло.
Орсекки не успел остановиться и врезался в Кору. Но она удержалась на ногах и даже не дала в обиду Хосе-джуниора.
– Что здесь происходит? – спросила она по мере сил грозно.
– Я его убью, – ответил, переводя дух, археолог.
– Да я всего два перышка вытащил! – ответил мальчик, показав из-под крыла два золотых пера Орсекки.
– И зачем же ты хулиганишь? – спросила Кора.
– Я не хулиганю! – возразил
– Нет, ты представляешь! – Орсекки уже взял себя в крылья и говорил чуть спокойнее: – Ты представляешь – я работаю, завершаю раскопки, а этот негодяй подкрадывается сзади и вырывает у меня перья!
– Я же не все! – ответил мальчик. – Я немножко.
– А ну отдай!
– И не подумаю! – закричал мальчишка. – Вы, тетя Кура, его придержите, а я домой побежал, мне обедать пора.
Он кинулся со всех ног к городу, а Кора и в самом деле постаралась удержать археолога. Но забыла об эффекте своего прикосновения. Тот буквально затрепетал и прижался к ней своим горячим телом.
– Любимая! – клокотал он горлом. – Мое счастье! Ты обнимаешь меня?
– Ни в коем случае! – ответила Кора, хотя ее куриное тело жаждало ласки археолога. – Отойди на шаг, нет, лучше на два.
Археолог всхлипнул и отошел.
– А теперь скажи мне, только честно, ты меня, то есть госпожу Гальени-папа, любил?
– Любил и люблю. Ты об этом знаешь.
– У меня родились твои дети?
– У тебя родились наши дети, – уточнил археолог.
– Но разве это не грозит большими неприятностями?
– Ой, не говори! Об этом даже страшно подумать!
– Именно из-за этого ты ощипал тело профессора Гальени?
Археолог вздрогнул, как ударенный током.
– Ты знаешь об этом?
– Боюсь, что об этом завтра узнают все. Ты, как всегда, неаккуратен.
– Но что я сделал не так?
– Ты не смог изменить свой голос, ты оставил на мешке отпечатки пальцев… тебя видели, наконец, когда ты подвозил мешок к заднему ходу магазина. – Кора лгала, полагая, что хоть в чем-то она попадет в цель. А Орсекки был в таком состоянии, что не мог сопротивляться…
– О ужас! – прошептал он. – Я попался…
– Ты так надеялся, что никто не вспомнит в комиссии, какого цвета было оперение профессора?
– Это было наивно, – сказал петушок. – Но я находился в таком нервном состоянии, что не смог придумать ничего лучше. Я выкрал тело профессора, ощипал его и спрятал в болоте. А перья решил спрятать в подушках магазина…
– И все неаккуратно, непрофессионально, – презрительно произнесла Кора. – Лучше бы и не начинал. Ну какой из тебя преступник! А куда дел его фотографию?
– Я ее закопал. Он же на ней весь белый! Я не гожусь даже для этого…
– К тому же я считаю, что ощипать и выкинуть своего учителя, знаменитого профессора, – акт чудовищного цинизма, – сказала Кора.