В лабиринтах памяти. Часть 2
Шрифт:
— Элайджа любит тебя, — очень тихо проговорил Клаус, опускаясь на кресло напротив Евы, — и чувства вернуться к нему рядом с тобой. Но ты… ты должна быть готова к тому, что тот, кого ты увидишь, будет очень сильно отличаться от того Элайджи, что ты знала прежде.
— Он стал монстром? — хрипло отозвалась Ева, кусая губы.
— Он — лучший из нас, — покачал головой гибрид, — самый лучший. Но мы — Первородные вампиры. А он слишком долго сдерживал свою натуру.
— Он может не узнать меня? Попытается убить? —
— Я говорю другом, — тихо продолжил Клаус, — уверен, он не тронет тебя. Но он там с ней… Просто знай, что все, что он делает сейчас, это не его выбор.
— Ты имеешь в виду, что он и она… они…
Лицо Евы залилось румянцем, и гибрид сжал ее дрожащую ладонь, продолжая.
— Это не он. Не твой муж. Но для того, чтобы вернуть его, нужно пройти через это.
— А если я не смогу? — девичий голос был почти не различим, и лишь вампирский слух позволил Клаусу разобрать ее слова.
— Тогда, ты больше никогда не будешь с ним. И Ваша дочь вырастет без отца. У нас лишь одна попытка, Ева, Хлоя отнюдь не дура. Но ты должна сделать это. Или он навсегда останется с ней.
========== Часть 35 ==========
Они оказываются в Новом Орлеане уже ночью, и Клаус долго спорит с кем-то по телефону, прежде чем вернуться к Еве, ждущей его в машине. Напряжение, исходящее от девушки едва ли не искрится в воздухе, и гибрид, несколько мгновений смотрит на нее, перед тем как начать говорить.
— Они в старом доме ведьм, во Французском квартале.
— Он с ней? — прикусив губу, шепчет девушка, судорожно вздыхая.
— Элайджа дал ей слово, Ева. У него нет выбора.
— Как и у меня, — выдыхает она, прикрывая глаза, — едем туда.
И они едут. Ева невидящим взглядом смотрит в окно, где яркие огни города сливаются в одно сияющее пятно, которое плывет перед ее мутным взглядом, полным слез. Усилием воли, девушка выравнивает дыхание, пытаясь успокоиться. Ей нужно быть сильной. Иначе никак. У них с Элайжей лишь один шанс на счастливое будущее, и его реализация теперь зависит только от нее.
Клаус за все время пути не говорит ни слова, лишь изредка бросая быстрые взгляды на свою невестку. Когда они останавливаются у маленького бара на узкой улочке, гибрид поворачивается к сидящей рядом Еве, и его ладонь накрывает дрожащие девичьи пальцы, мягко их сжимая.
— Я буду поблизости, — очень тихо говорит он, — ты справишься.
Он говорит что-то еще, а девушка только кивает, и на ее лице отражается решимость, когда она выходит из машины, тихо прикрывая за собой дверь. Ева медленно идет к мрачному дому, окна второго этажа которого тускло светятся. Именно там сейчас ее муж. Точнее тот, кем он стал без чувств, и девушка с силой толкает дверь, проходя в темный коридор. Не встречая на своем пути никаких преград, Ева вихрем поднимается по лестнице, замирая у высокой двери, из-за которой
Комната, в которой она оказывается, переступая через порог, совсем пустая. Лишь в темном углу, который едва освещают редкие свечи, стоит широкая кровать, подле которой разбросаны остатки одежды, среди которых Ева с ужасом узнает костюм своего мужа. Она прикрывает дрожащей ладонью рот, стараясь сдержать крик, и в этот момент чувствует позади себя быстрое движение, после которого ледяной голос Элайджи набатом звучит в ушах, заставляя девичье сердце пропустить удар.
— Ты зря приехала, Ева.
Она резко поворачивается, и замирает, глядя в холодные глаза мужа, в которых лишь недовольство. Это настолько непривычно, так неправильно, что Ева зажмуривается, качая головой, будто пытаясь отогнать видение. Но когда она открывается глаза, стоящий перед ней вампир, на котором из одежды лишь висящее на бедрах полотенце, только щурит глаза, безразлично наблюдая за тем, как она пытается взять себя в руки, чтобы вымолвить хоть слово.
— Я люблю тебя, — наконец срывается с ее дрожащих губ.
На миг Элайджа замирает, и Ева с надеждой отмечает на его лице легкую тень замешательства, но она тут же исчезает, уступая место ледяному безразличию.
— Это очень мило, — с усмешкой отзывается он, вскидывая бровь, — но совершенно меня не интересует.
Его слова словно удар в солнечное сплетение, лишают Еву дыхания, убивают своей твердостью и уверенным тоном, которым Майклсон продолжает разрывать ее душу, говоря:
— Я не люблю тебя, дорогая. И я рад бы сказать, что мне жаль, но это вовсе не так.
— Это не ты… — выдавливает из себя девушка, и делает шаг в сторону мужа, который не сводит с нее холодного взгляда, — прошу, верни эмоции…
— О, нет, — щурит глаза Элайджа, — как раз сейчас это я. Тот, кем я всегда был и буду. Первородный вампир. Убийца. Монстр. Все еще любишь меня, Ева?
Девушка на мгновение замирает, пораженная тем, насколько безразличен его тон, тем, что сейчас глаза, прежде смотрящие на нее лишь с любовью, абсолютно пусты. И она делает еще шаг, предпринимая последнюю попытку.
— Ты — мой муж. И ты любишь меня. Прошу, вспомни об этом.
— Ты становишься назойливой, — усмехается вампир, склоняя голову, — хотя, я не прочь, показать тебе как я могу теперь любить. Уверен, Хлоя не будет против, если мы с тобой немного позабавимся, ты ведь в конце концом моя жена, и я лишь исполняю супружеский долг…
Ева не успевает сказать и слова, пораженная его словами, когда Майклсон грубо толкает ее на разобранную постель, наваливаясь сверху.
— Ты ведь хочешь моей любви? — цедит он, больно сжимая запястья онемевшей от происходящего девушки, которая только смотрит на него, расширив глаза от ужаса, — ты ее получишь!