В лабиринтах памяти. Часть 2
Шрифт:
Он не был Элайджей Майклсоном.
Ева честно пыталась забыть своего мужа, подавить чувства к нему, когда по прошествии времени поняла, что он к ним не вернется. И если со вторым она почти справилась к концу третьего года, запрятав боль от их разрыва далеко-далеко, не позволяя себе больше пролить ни слезинки, то с реализацией первой части плана у девушки были огромные проблемы.
Да и как можно было забыть того, кто дал жизнь самому важному человечку в ее жизни? Как можно не вспоминать его лицо, когда Софи поднимала на нее свой не по-детски серьезный взгляд, до боли знакомо
Ева сбилась со счета, вспоминая все обещания, что давала самой себе. Забыть бросившего ее древнего вампира, который обменял их с дочерью на общество ведьмы, не поддавшись на ее мольбы вернуть чувства. Сколько раз нарушала их, проводя ночь за ночью в слезах. Но время шло. А Софи нужен был отец.
Все эти мысли промелькнули в голове у Евы, пока Аларик Зальцман не сводил с нее восхищенного взгляда, откровенно любуясь красотой девушки. Она подняла на мужчину смущенный взгляд, и на ее губах появилась несмелая улыбка, которая тут же отразилась на лице Рика.
— Конечно, вы можете меня навестить, — наконец нашла в себе силы сказать девушка, и Аларик, не сводя с нее глаз, подошел ближе.
— Тогда может быть я могу и предложить тебе выпить сегодня вечером в Мистик Гриле?
— Рик, я…
— Тебе не кажется, что хранить верность в течение трех лет это слишком, Ева?
Голос Зальцмана был мягким, но девушка чувствовала, как непросто даются ему эти слова, которые Кэролайн напротив, совершенно не смущаясь, повторяла ей с завидной регулярностью.
— Я вовсе не храню верность, — попыталась оправдаться Ева, опуская взгляд, — я просто… Ты ведь знаешь, все мое время занимает Софи.
— Уверен, крошка Софи будет рада провести вечер с Джоззи и Лиззи.
— Да, но…
— Скажи честно, Ева, я тебе не нравлюсь?
Очень осторожно Аларик приподнял девичий подбородок, заставляя Еву взглянуть ему в глаза. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, прежде чем с пухлых губ сорвались тихие слова:
— Ладно. Сегодня вечером. Если Кэролайн присмотрит за девочками.
— О, Кэр будет в восторге, — улыбка Зальцмана, кажется, осветила весь зал, — ты закончила? Можем вместе забрать Софи из школы.
— Да, только возьму сумку, — кивнула Ева, — ждите меня на улице.
— Как скажешь, — ласково отозвался он, и девушка улыбнулась, указывая ему взглядом на дочек, увлекшихся картиной с тропическими птицами, — да, не могу сказать, что у них хороший вкус. Но думаю, больше общения с тобой сможет это исправить.
Договорив, Аларик поспешил к девочкам, а Ева - в свой крошечный офис, чтобы взять сумочку. Закрыв галерею, она спустилась по лестнице на брусчатую дорожку, где ее ждали Рик с Джоззи и Лиззи, и все вместе они направились в школу, ведя по дороге разговор о направлениях живописи, к которым маленькие ведьмы проявили неожиданный интерес.
Уже стоя у кованной ограды, Ева с улыбкой заканчивала свой короткий экскурс, ища глазами дочь, среди играющих на лужайке детей, когда ее взгляду предстала картина, заставившая девушку замереть от ужаса.
Софи стояла рядом с мужчиной, которого Ева мгновенно узнала даже со
Последнее что Ева услышала, вихрем бросившись к дочери, были полные горечи слова Аларика:
— По всей видимости, наше свидание придется отложить.
========== Часть 39 ==========
Сознание возвращалось к Элайдже медленно, оставляя все вокруг в туманной дымке, и лишь резкая боль, сковывающая запястья была реальной.
Наконец, он смог открыть глаза. Не сразу вампир понял, что находится в темном подвале, где единственным источником света было крошечное окно у самого потолка. Он сидел на деревянном подобии стула, плотно прикованном к полу, а его муки были связаны за спиной веревками, пропитанными вербеной. Только все эти предосторожности определенно были излишними. Магический выброс, лишивший его сознания, до сих пор давал о себе знать, но главным было отнюдь не это.
Главным были они. Эмоции, которые вернулись к нему от одного прикосновения крошечных пальчиков к его ладони.
Боль, раскаянье, сожаление, любовь, отчаянье, щемящая нежность перемешали в один комок, выворачивая сознание Элайджи на изнанку. И среди всей этой сжигающей душу мозаики чувств, воспоминаний, людей, два лица выделялись особенно ярко.
Одно — до боли знакомое, с легким румянцем на нежных щеках, смущенной улыбкой — прекрасное лицо его жены, которую он едва не изнасиловал в их последнюю встречу, предав их любовь. Второе — маленькое, смеющееся, с огромными черными глазами и вздернутым носиком, принадлежащее той, что три года росла без него. Лицо его дочери, которая вернула ему чувства одним только касанием, разрушив своей магией все чары Хлои, освободив его от данного обета.
Вспышка радости, мгновенно сменилась волной отчаянья и стыда. Как объяснить малышке то, что его не было рядом все это время? Как вымолить прощение у Евы?
В этот момент Элайджа услышал скрип открывающейся двери, и через мгновение на пороге комнаты появился Аларик Зальцман, держащий в руках арбалет.
— Очнулся, Майклсон? — прищурился он, разглядывая Первородного, — Софи тебя знатно приложила.
— Где она? — хрипло отозвался вампир, глядя в лицо, держащему его на прицеле Рику, — где моя дочь? И Ева?
— Не поздновато ли ты вспомнил о них? — нахмурился Аларик, отступая к стене, — три года тебе прекрасно жилось без жены и дочери и…
Внезапно Зальцман замолчал и его лицо окаменело. Очень медленно он приблизился к вампиру, заглядывая прямо в пылающие болью темно-карие глаза.
— Она сделала это, — неверяще прошептал он, качая головой, — вернула тебе чувства… Софи…
— Где она?!
Голос Элайджи, который прищуренными глазами наблюдал за маневрами Аларика, дрожал.
— Где моя дочь?!