В лабиринтах преступлений или Как Шерлок получил нового напарника
Шрифт:
Девушка истошно заорала и буквально захлебнулась в своих же воплях. Ее сотрясали дикие конвульсии. По коже потекло что-то теплое, горячее. Ее кровь… Старая рана пульсировала и взрывалась, ее снова открыли, и это мучило пожестче любых других пыток, вместе взятых.
Лион кричала, рыдая от боли, сердце уже готово было остановиться от бешеного притока адреналина. Марк выпустил ее, и она рухнула, продолжая рефлекторно дергаться. На лбу выступил пот, по щекам катились обжигающие слезы, дыхание сбилось, в ушах колотился пульс. Таймс с гаденькой улыбкой выплеснул ей на плечо стакан соленой воды. Лион заорала еще сильнее, срывая голос и выгибаясь от судорог. Пока мужчина отвлекся на свой
Лион, поджавшись, как пружина, бросилась вперед и ударила в ногу мучителя. Тот рухнул на одно колено, но она не растерялась и опять извернулась. Следующий взмах выбил скальпель из руки маньяка, и еще один отбросил его назад. Пленница, шатаясь, начала выпрямляться, когда Таймс выстрелил из невесть откуда взявшегося пистолета. Что-то задело ей висок – может, она уже умерла? Нет, те, кто отошли в мир иной, ничего не чувствуют.
Забудь о боли. Отключи ее!
В детстве Лион была отчаянной драчуньей и постоянно угождала в различные переплеты. Неугомонный бойцовский характер, смешанный с остаточными следами психологической травмы, играл свою роль, и Скай беспрерывно норовила наткнуться на очередную неприятность. Одни мальчишки ходили за ней, потому что она умела дать отпор и отстоять себя, другие – чтобы поцапаться с ней и проиграть. Результат был всегда очевиден: сколько бы противников не собиралось, как бы сильны они не были, Лион разделывалась с ними самое большее за несколько минут – может, пять или семь. И при этом абсолютно не реагировала на ответные удары противников. Она будто бы опускала рубильник, совершенно не чувствовала боли. Важный защитный механизм, индикатор опасности оказывался вне зоны действия, по крайней мере, до тех пор, пока драка не заканчивалась. Впоследствии было, бесспорно, не так уж приятно, но это помогало продержаться.
Откинувшись на спину, Лион обеими ногами со всей силы двинула Марка под подбородок, и тот зашелся в приступе дикого кашля.
Еще чуть-чуть!
Скай предприняла последнюю попытку к спасению. Поднявшись, она понеслась к окну в конце комнаты, разогнулась как пружина, крепко зажмурилась и…
*
Лестрейд, Бьюкенен и Шерлок ехали в полицейской машине без сирен. Мера предосторожности, и этим все сказано. Автомобиль затормозил. Все трое выскочили наружу, когда до них донесся звук выстрела, а затем громкий звон.
*
Лион, разбежавшись, вылетела через окно, разбив стекло левым плечом. Осколки рассыпались вокруг, а сама она уже кубарем катилась по траве. Нитки разрезали кожу так глубоко, что кровь беспрепятственно струилась по запястьям, оставляя тонкие багровые следы на земле. Падение прекратилось, дикая боль сотрясла все тело, и Скай забилась в конвульсиях, выплевывая в вечереющий воздух оглушительные вопли.
*
Шерлок понесся к зданию так быстро, как только мог. Ему не послышалось – звук выбитого стекла донесся до всех. Бьюкенен и Лестрейд рванулись в одну сторону, Холмс – в другую. Завернув за угол, он увидел на траве дергающуюся Лион и подбежал к ней. Ее колотили судороги. Все свободные участки кожи в крови, одежда потемнела, из горла вырываются стоны и крики.
– Лион! – в ушах промелькнул знакомый голос, но меркнущее сознание не сразу сообразило, кто его обладатель.
Скай что-то неясно прохрипела и зажмурилась, выгнув спину от очередной болевой вспышки. Брюнет поднял девушку на руки, и тут краем глаза зацепил движение. Марк все еще не утихоморился
– Проволока… нитки… запястья… – едва слышно выдавила Скай.
Шерлок перевернул ее на спину и искренне ужаснулся, но, припомнив кое-какие ее разговоры об оказании помощи в подобных ситуациях, он донес ее до машины и, уложив на сидение, достал из бардачка аптечку. Пока он перевязывал Скай, Марк вывернулся из цепкой хватки полицейских и что было духу припустился к дому, влетел в раскрытую дверь, и… мощный взрыв разнес здание на куски, осыпав головы собравшихся горящими обломками…
*
Эпилог.
В светлом просторном кабинете за массивным столом сидел молодой человек в коричневом костюме, с русыми лохматыми волосами, вида “я сунул пальцы в розетку”, и карими глазами. Перед ним лежал раскрытый конверт, а в руках юноша держал цветную фотографию, на которой была запечатлена в профиль девушка с рваными шоколадными волосами и яркими голубыми глазами. Поверх снимка в углу был нацарапан силуэт волка.
Молодой человек вздохнул и улыбнулся.
– Надо же… Она все же ее нашла!
Конец восьмой части.
========== »» Часть 10. Треугольник с вершинами Ш.Х., Д.М. и Л.С. или просто Неугомонный Мориарти. Глава 1. Лирическое отступление. ==========
От Автора: Действие этой главы (только ее) имеет место вскоре после главы “Свидание с Наполеоном”.
*
Мы, когда любим, то не перестаем задавать себе вопросы: честно это или нечестно, умно или глупо, к чему поведет эта любовь и так далее. Хорошо это или нет, я не знаю, но что это мешает, не удовлетворяет и раздражает - это точно!
*
Слово “любовь” означает две разные вещи: просто любовь, то есть страсть, и милосердие.
*
Истинная любовь сказывается в несчастье.
Как огонек, она тем ярче светит, чем темнее ночная мгла.
Содержание части: С момента, когда Зубр раз и навсегда ушел из жизни Лион, пролетело несколько месяцев. Был конец декабря. Скоро Рождество, Новый Год, праздники! Но видимость порой обманчива. Затаившееся в темноте существо с черным сердцем страстно и безумно желало овладеть одним ярким теплым огоньком, а для этого требовалось отнять его у того, кто уже держал его в своих руках…
А еще Лион внезапно находит одну давно потерянную и очень дорогую ей вещь…
*
Джим залпом осушил стакан дорогого бренди и, с грохотом опустив его на стеклянное зеркало стола, задумчиво уставился в зеркальный потолок. В нем отражалась лежавшая перед молодым человеком черная папка с какими-то листами, распечатками и газетными вырезками. Открыта была страница с надписью “Досье”, а под нею виднелась фотография молодой девушки с шоколадными волосами, рваными прядями топорщившимися в разные стороны.
Джима вот уже несколько недель не отпускал один очень навязчивый образ, плотно укоренившийся у него в голове и не позволявший забыть о себе ни на секунду.
Этот гневный разъяренный голос, худая, но сильная фигурка, наполнена благородством и непоколебимой решительностью, твердая, совсем не дрожащая рука и жгучие, бездонные, непроглядные, как угольная ночь, глаза…
Мориарти уже имел удовольствие быть знакомым с Шерлоком Холмсом, причинившим ему целую кучу неприятностей, и неплохо поиграл с ним, но новый персонаж, так неожиданно возникший в самый разгар этой партии, заставил Джима крепко понервничать.