В лабиринтах развивающегося мозга. Шифры и коды нейропсихологии
Шрифт:
Очевидно, что достижение того или иного результата всегда связано с активностью субъекта, а активность принципиально возможна только в виде двух психических функций – движения и речи. Но движение – это всегда движение тела человека. Соответственно, в противоположность смысловому континууму «Я – Не Я» идеологемы III ФБМ, базовым для идеологе мы межполушарного взаимодействия становится континуум «Тело – Речь» и все производные от этих краевых понятия.
У этих двух осей – вертикальной и горизонтальной (соответственно подкорково-корковой и право-левополушарной) – есть главное, что делает их неотъемлемым условием нормального существования человека. Помимо осуществления собственных функций,
Наибольшее число ошибок квалификации, артефактов и мифов о мозговой организации поведения человека в норме и патологии связано с тем, что учитывается какая-то одна ось, да и та анализируется не совсем корректно.
Следует остановиться на одном весьма интересном обстоятельстве. Как феномены, так и объяснительные гипотезы горизонтального свойства возникают в картине мира человека раньше, чем вертикального. Это и понятно: нормальное, естественное человеческое пространство, доступное и не требующее дополнительных усилий для манипуляций с ним, располагается в горизонтальной плоскости (глаз, рук и т. д.). Ведь для того, чтобы освоить вертикаль, нужно как минимум поднять (опустить) голову. Именно поэтому человек и непосредственно-чувственно, и символически осваивает вертикаль гораздо позже, чем горизонталь.
Парадокс заключается в том, что в природе (мозге, психике) уровневая вертикальная организация сама по себе существенно старше, чем горизонтальная. Точнее, горизонтальная модель, предполагающая медленное и диффузное распространение активности, заканчивается на медузе. Уже у червей (и далее в эволюции) доминирует вертикаль – отчетливая продольная ось, которая у человека превращается в позвоночный столб, где находится спинной мозг, венчающийся головным. Итак, объективно вертикальная плоскость является системоорганизующим фактором развития, но восприятие этого очевидного факта оказывается необычайно трудоемким. Что легко объяснимо: восприятие горизонтали всегда легче, потому что она досягаема, более привычна; она земная, потому понятна. Наконец, рассмотрение любого феномена (явления природы, искусства, науки или другого человека) по горизонтали изначально предполагает равенство с ним. А это комфортно, поскольку имплицитно отрицает наличие принципиальных различий между субъектом наблюдения и его объектом.
Это отражено и в психическом онтогенезе человека, и в онтогенезе наук о человеке. Все, что касается рассмотрения психической деятельности в горизонтальной плоскости, официально принималось и признавалось всегда, эти теории развивались и обогащались без особых потрясений. Совсем по-иному обстоит дело с теми концепциями, которые предпочитали вертикальную плоскость рассмотрения проблемы. Ч. Дарвин, X. Джексон и 3. Фрейд, Н.А. Бернштейн, А.С. Шмарьян, А.Р. Лурия и другие приверженцы эволюционной парадигмы, несмотря на объективные факты и доказательства, которыми они оперировали, пережили немало тяжелых минут, связанных с отвержением их взглядов вплоть до предания анафеме и продуманного игнорирования, «забвения» со стороны научного и житейского сообщества.
Помимо прочего, мысля категориями вертикальной, уровневой организации, они с неизбежностью, сами того не желая, декларировали наличие «иномирия» в исследуемом объекте (следовательно, и в себе), ведь культурно-историческая символика вертикали – «под землей», «за облаками», «ангелы и демоны», хтонические силы и обитатели Олимпа. Иными словами – это обращение к непознаваемому, до- или сверхчеловеческому.
Именно поэтому эволюционизм в науке возник так поздно. И сегодня мы поименно можем назвать людей, которые, несмотря на мощную оппозицию, оставаясь практически в единственном числе, настаивали на иерархическом, вертикальном, развивающемся во времени строении объективной реальности. И соответственно изоморфном, аналогичном ей строении психической деятельности человека как основополагающем онтологическом факте.
Идея вертикали трудна для понимания, но очень эффективна, когда освоена. Идея горизонтали более экологична, комфортна для человеческого восприятия. Это, по сути, идея равенства. А равенство всегда приятнее, чем неравенство. Надо все же обладать очень высокой и устойчивой самооценкой, чтобы адекватно отрефлексировать свое истинное эго. То есть свое место в фило-, историо- и онтогенетической пространственно-временной структуре мироздания во всех его проявлениях.
Сегодня, к счастью эти и многие другие имена постепенно возвращаются в научное сообщество, которое в очередной раз поражается глубине и непреходящему значению такой методологии. В этом же ряду стоит теория А.Р. Лурия о III ФБМ. Есть все основания предполагать, исходя из эволюции его научных взглядов, что она была любимым произведением создателя отечественной нейропсихологии. Но по целому ряду причин изложена она крайне лаконично. И в дальнейшем развивалась несоизмеримо мало по сравнению с другими направлениями нейропсихологии. Ее актуальность и эвристическая ценность только сейчас начинает по-настоящему осознаваться.
Мы сделали это лирическое отступление для констатации единственного тезиса.
Все многообразие действительно потрясающих фактов и теорий, разработанных за последние десятилетия в области специализации полушарий и межполушарного взаимодействия, оформляется в законченный гештальт только в контексте взаимообусловливающего единства с теорией трех функциональных блоков мозга. Только в таком виде формируется эвристически мощный, валидный методологический и научно-прикладной инструментарий клинических психологов.
Другой вопрос, что наша информированность об этом взаимопроникновении прямо скажем, ограничена; мы, безусловно, делаем лишь первые шаги на пути познания этих закономерностей работы мозга. Но ведь именно такой объемный способ мозговой организации психической деятельности человека зачем-то был нужен эволюции, иначе он был бы отвергнут. И сегодня мы во многом по-новому, скрупулезно и придирчиво рассматриваем этот вопрос не только в рамках самой нейропсихологии, но и в контексте психопатологии вообще.
Например, сначала строились версии о нарушении парных взаимодействий, при шизофрении, теперь вектор сместился к подкорково-корковой блоковой организации. Та же картина наблюдается в логопедии, психосоматике и т. д. И каждый исследователь находит тот или иной (удовлетворяющий его или нет) ответ там, где ищет. Ответы зачастую оказываются односторонними, отражающими лишь часть истины, поскольку находятся они в той плоскости, где истинных ответов просто не может быть. Потому что там нет, как мы не раз уже убеждались, четко сформулированных вопросов: «Каково психологическое строение той психопатологической реальности, мозговая организация которой исследуется? Какие факторы предлагается рассмотреть как синдромообразующие? Какой вариант психологического анализа берется как базовый алгоритм?» и т. д.