В лабиринтах смерти. Дилогия
Шрифт:
– Уверенности нет. Есть только предположение.
– Тогда почему ты сам?…
– Я не могу. Ритуал должен завершиться там же, где начался. Я не могу попасть в Королевский Дворец. Вы - последняя надежда города.
– Хорошо, - спокойно кивнул Хок, - кости опять упали не в нашу пользу. Скажи хоть, на что похожи места, где обитают души животных? Нам придется остаться там, или мы последуем в… дальше?
– Не знаю. Оттуда еще никто не возвращался и не рассказывал об увиденном.
– Минутку, - вмешалась Изабель.
– Шторм, ты сказал свое слово, а теперь заткнись и дай нам подумать.
Наступило
– Никогда не предполагал, что придется умереть именно так, - наконец сказал Хок.
– Конечно, я не надеялся мирно испустить дух в постели, но я хотел бы встретить смерть несколько позже, с оружием в руках, сражаясь во имя чего-то стоящего.
– Для тебя имеет цену только город, - печально улыбнулась Изабель, - и его граждане. В том числе и я. В конце концов, мы умрем вместе. Я бы не хотела оставить тебя, Хок, ты же пропадешь без меня, несчастный неумеха!
– И я бы ни за что не расстался с тобой, - Хок глубоко вздохнул, положил на пол свой топор и погладил его, как старого верного пса.
– У нас была короткая, но интересная жизнь, правда?
– Да, милый. Все эти недолгие годы мы честно делили любовь и приключения. В сущности, нам не на что жаловаться. Сколько раз мы считали себя покойниками тогда в Лесном Королевстве за одну только ночь! После этого все казалось мне скучноватым.
– Да, наверное. И все-таки не хочется умирать, девочка!
– Никто и никогда не хотел, но люди умирают ежеминутно.
– Сколько еще осталось здесь недоделанных дел. Я очень многое собирался сказать тебе, но почему-то не говорил.
Изабель быстро прижала палец к его губам.
– Я и так все знаю.
– Я люблю тебя, Изабель.
– Я люблю тебя, Хок.
Они крепко обнялись. На них снизошло чувство умиротворения, и словно тяжелая ноша свалилась с их плеч.
– Как же нам быть?
– спокойно спросил Хок.
– Я не могу видеть, как ты страдаешь. Я… убью тебя быстро и сразу брошусь на твой меч.
– Я не в силах просить тебя об этом, - произнесла Изабель чуть дрогнувшим голосом.
– Пусть нам поможет маг. Он конечно же знает немало способов умерщвлять на расстоянии.
– Да, верно, - Хок бросил взгляд в темноту.
– Рай для животных… Никогда не думал, что у животных есть душа.
– Ты доволно циничен. В детстве у меня была собака. Она случайно погибла, когда мне исполнилось двенадцать лет. Обыкновенная дворняжка, но я всегда верила, что после смерти встречусь с ней. Я дружила с ней, как с человеком, и не считала ее ниже себя. Даже ела с ней из одной миски.
– Погодите, - внезапно раздался сзади голос Саксона, - уж не собираетесь ли вы уйти и оставить меня здесь?
– Не болтай ерунды, - отрезал Хок, - тебе совсем не надо умирать. Нужны только две жертвы, то есть мы.
– Кажется, ваш маг говорил, будто животных надо успокоить, а они, как я понял, вырвались оттуда в прескверном настроении. Значит, разговор получится нелегкий. Не в обиду вам будет сказано, друзья, но вы ничего не смыслите в дипломатических тонкостях. А я несколько лет занимался политикой и кое-чему научился. Я могу убедить слона, что он умеет
– Прекрати молоть чушь!
– воскликнула Изабель.
– Одно дело умереть нам. Наша смерть никого не огорчит. А ты? Неужели у тебя нет ни семьи, ни друзей?
– Моя семья давно умерла, - спокойно возразил Саксон, - а с друзьями я разошелся во взглядах. Мне тоже некого огорчить своей смертью. Город слишком изменился в мое отсутствие. Он и раньше не был райским местечком, но не был и помойной ямой, как сейчас.
– Но служить ему все-таки стоит, - заметил Хок.
– Согласен, мошенники и негодяи кишат на каждом углу, но громадное большинство граждан - честные люди, которые хотят лишь достойно пройти жизненный путь, защитить родных и близких, найти любовь и маленькое местечко под солнцем.
– Я знаю, - кивнул Вульф, - вот почему я иду с вами.
– Но мы исполняем наш долг, - сказала Изабель, - Хок и я… Такова жизнь истинного слуги закона. Мы просто делаем свое дело.
Саксон покачал головой.
– Это также и мой город. Мой дом. Хоть я его и поругивал время от времени, я его люблю и не стану спокойно смотреть, как он гибнет. Смерти я боюсь не меньше вас. Я был мертв двадцать три года, а теперь отпуск закончен. Я ни о чем не жалею, так как умру ради стоящего дела. Перестанем препираться и, как вы говорите, исполним наш долг.
– Хорошо, - согласился Хок.
– Эй, маг, ты слышишь нас?
– Да, я здесь.
– Тогда приступай.
– Прощайте, друзья мои. Память о вас никогда не умрет.
Где-то в городе Шторм произнес несколько заклинаний, и три человека в пентаграмме, пошатнувшись, рухнули на пол. В ту же секунду голубой свет в подвале мигнул и погас. Все окутала непроглядная тьма.
Густой туман, заливающий поля, клубился, тек к бескрайнему горизонту, словно огромная белая река. На одном берегу города возвышались великолепные леса, полные солнечного света и благоуханной тени. Вдоль опушки, журча и искрясь, бежал ручей с кристально чистой водой. По лазурному небу неторопливо ползли редкие белые облачка, обещая к вечеру небольшой теплый дождик. Яркое солнце светило, но не обжигало. Воздух был напоен ароматной летней негой, навевающей покой и умиротворенность и заставляющей позабыть о том, что на свете существуют холода. Словно ожившие цветки порхали бабочки, слышалось мелодичное стрекотание кузнечиков и цикад. Легкий ветерок ласкал мягкую изумрудную траву. И повсюду резвились звери: они играли, прыгали, катались по земле, гонялись друг за другом, позабыв о хищниках и жертвах, о дне и ночи. В этом краю земля принадлежала им, и никто не мог посягнуть на их покой.
Хок, Изабель и Вульф Саксон стояли у ручья. С лица Хока исчезли уродливые шрамы, и он снова смотрел на мир двумя глазами. Черты Изабель разгладились, стали мягче и женственнее. Внешность Саксона совершенно преобразилась: впервые с тех пор как Дружина Молота вынесла его из пылающей тюрьмы, Вульф выглядел счастливым и спокойным.
– Я словно вернулся домой, - тихо произнес Хок.
– Похоже на Лесное Королевство, - улыбнулась Изабель, - только гораздо красивее. Мы же начинали там, пока не перебрались в город. Ведь мы провели свое детство в лесу.