В лабиринтах тёмного мира

Северюхин Олег Васильевич

Глупая песенка, но она как раз и оказалась главным рекламным элементом.

Первыми посетителями оказались представители правоохранительных органов. У обоих полковничьи погоны на плечах, только покрой костюмов и цвета разные.

– Я слушаю вас, – вежливо сказал Велле, – что бы вы хотели?

– Мне – генерал-майора, – сказал полковник, – а вот этому, – он показал рукой на спутника, – государственного советника юстиции 3 класса. И не перепутай, экстрасенс, а то пойдешь на золотые прииски в горах Забайкалья.

– А когда бы вы это хотели? – спросил Велле.

– Да

хоть завтра, – сказал развязно полковник.

– Завтра так завтра, – просто сказал Зеге, – распишитесь вот здесь, – и протянул им контракты.

По мере чтения контрактов лица полковников вытягивались.

– Ты откуда знаешь, кто мы такие, – потянулся полковник к галстуку моего работодателя.

– Да кто же вас не знает, – улыбнулся Вульф, – вы люди известные, в своем районе вас каждая собака знает и становится по стойке смирно, когда вы проходите мимо, а о вашей дружбе легенды слагают.

– Это точно, – сказал полковник, – давай ручку. Ты смотри, красная. Это почему?

– По легенде так положено, – улыбнулся Велле, – раз душа на кону, то и цвет чернил должен быть красный.

– Красный так красный, – согласился полковник, – обманешь, из-под земли тебя найдем.

Глава 59

Первый день был так себе. Всего с десяток посетителей.

Студент, который живет на съемной квартире, денег не платит, сожительствует с домохозяйкой, а она в качестве оплаты требует, чтобы он женился на ней. Желает, чтобы хозяйка переписала на него квартиру, а сама уехала жить в деревню к родственникам. Контракт. Подпись. Печать.

Путана желает освободиться от своего сутенера и стать бандершей в доме терпимости. Контракт. Подпись. Печать.

Девятиклассник с просьбой о том, чтобы его родители умерли и не мешали ему встречаться с компанией дома и слушать тяжелый рок на полную мощность. Контракт. Подпись. Печать.

Старушка, которой мешают соседи. Желает, чтобы их «лихоманка забрала». Контракт. Подпись. Печать.

Игроман пожелал постоянно выигрывать в казино. Контракт. Подпись. Печать.

Девчушка пожелала избавиться от прыщей и познакомиться с самым красивым мальчиком в школе. Контракт. Подпись. Печать.

Сварщик на стройке никак не может выиграть в лотерею. Отправлен покупать лотерейные билеты. Контракт. Подпись. Печать.

Спортсменка желает выиграть олимпийскую медаль. Контракт. Подпись. Печать.

Верзила в малиновом пиджаке. Сбил трех женщин на своем «порше». Хочет избежать уголовной ответственности. Контракт. Подпись. Печать.

Пятикратная вдова хочет найти покладистого и богатого мужа. Контракт. Подпись. Печать.

Женщина. Хочет найти на дороге миллион долларов. Контракт. Подпись. Печать.

– Больше никого нет? – Велле явно был доволен. – Вот, господин секретарь, десять контрактов. Десять душ. На оборотной стороне делай пометочки о том, что будет известно о них. А сейчас нужно вспрыснуть начало нашей деятельности. Как прекрасно работать в России. Не нужно скитаться по свету и соблазнять невинные души. Здесь души стоят в очередь за тем,

чтобы их соблазнили. Водитель, включай мигалку, поедем навстречу общему потоку. Мне нравится, когда все врассыпную при моем прохождении по улицам!

Мы ехали навстречу потоку машин. Противно крякающее синее ведро на машине действовало безотказно – машины шарахались в сторону, а полиционеры вытягивались в струнку и отдавали честь.

Велле важно кивал им головой и козырял, прикладывая руку к непокрытой голове.

Швейцар самого шикарного ресторана открыл дверцу нашей машины и забежал вперед открыть дверь ресторана.

Метрдотель встречал нас на лестнице.

– Господин Вульф, – подобострастно говорил он, – ваш столик дожидается вас!

Мы сели за сервированный на двоих столик. Я открыл меню и обомлел – цены астрономические. Котлетка на пару – сто долларов. Салат из кальмаров – сто пятьдесят. Черепаховый суп, фу, какая гадость – четыреста. Я дальше не стал читать.

– Я смотрю, вы завсегдатай этого московского ресторана? – спросил я.

– Ну, что вы, – улыбнулся уголками губ Велле Зеге Вульф, – я здесь первый раз.

– А откуда вас все знают? – не понимал я.

– Как бы вам сказать попроще, мой друг, – сказал Велле, – просто все находящиеся здесь – это мой контингент.

– Снова не понимаю, – признался я.

– Чего же тут непонятного, – сказал Вульф. – Что говорил ваш Христос в Нагорной проповеди? Не убий, а вот за тем столиком сидит убийца и чувствует себя хорошо. Он богат, у него связи, а вместо него в тюрьме сидит тот, кто ничего не сделал, просто полимилиции не хотелось связываться с этим человеком. А вот человек, который посрамил христосовское – не укради. Он крадет, и крадет помногу, но его никто не садит, потому что в тюрьму садят того, кто украл кусок хлеба или мешок картошки для пропитания. А вот сидит альфонс с престарелой дамой, которую он объедает и обкрадывает по принципу – не прелюбодействуй, встречаясь еще с тремя с такими же дамами старше бальзаковского возраста. Нормальные люди сюда не ходят. Нормальный человек никогда не будет отдавать огромные деньги за кусок хлеба. И вы думаете, что они будут наказаны на том свете? Нет, они накажут сами себя на этом свете, а там они будут никем и им будет все равно, что им в геенне огненной жариться, что в чане с дерьмом плавать на поверхности. И все они точно не знают, кто я, но догадываются. Человек, – крикнул он официанту, щелкнув пальцами.

– Слушаю, ваше сиятельство, – сказал официант во фраке с черным шерстяным жилетом, склонившись в почтительном поклоне.

– Скажи, чтобы пожарили нам по бифштексу на косточке, – сказал Зеге, – да чтобы прожарили и без крови, чтобы мясной салатик сделали и графинчик сибирской водки со льда.

Официант исчез и буквально через минуту на столе стоял графинчик с хрустальной водкой и две тарелки мясного салата, украшенного зеленью. Кроме того, на большом блюде лежали свернутыми в трубочку куски красной и белой рыбы, тонко нарезанное копченое мясо и огромные креветки, которые правильно называются королевскими.