В лабиринтах тёмного мира
Шрифт:
Я стоял, смотрел на этого веселенького гражданинчика и верил ему, и не верил ему в то, что это он меня закидывал то в Рим, то в Россию и все время ставил в такие условия, что хоть помирай или кулаками себе дорогу пробивай. Согласись, а потом придется кровью договор подписывать.
– Что вы, что вы, – скороговоркой заговорил Вульф, – никаких договоров, никакой крови. Все как в старину, поручкаемся и тем слово свое и скрепим.
– А что я должен делать? – спросил я.
– А что хочешь, то и делай, – сказал Зеге и протянул мне руку для рукопожатия или для того, чтобы подтвердить достигнутую
Глава 51
Не пожать протянутую руку это все равно, что послать человека подальше. Хоть и странный этот человек Велле Зеге Вульф, но ничего плохого он мне не сделал и не факт, что это по его хотению я проделал довольно интересный вояж по историческим местам. Я взял и пожал протянутую мне руку. Заложился, одним словом.
– И что же я могу делать? – с издевкой спросил я.
– Да все, – с улыбкой ответил Вульф, – хочешь – спать ложись, хочешь – песни пой, хочешь – миллионы копи, хочешь – на большую дорогу выходи…
– И все можно? – спросил я.
– Все! – утвердительно сказал Велле. – Только за все придется расплачиваться.
– Как расплачиваться? – не понял я.
– Очень просто, – сказал мой собеседник, – все в мире чего-то стоит, а в том мире, куда мы пойдем, там расплата разная. Ну, да вы сами все увидите, – и он тронул меня за рукав, приглашая с собой.
Мы вышли в широкий коридор и пошли налево, потому что там горел свет, а в правой стороне было темно. Внезапно коридор закончился и перед нами оказался тупик с тремя дверями. На каждой двери висела табличка с надписями на латинском языке готическим шрифтом: Petersburg, Moskov и Roma.
– А при чем здесь Рим? – спросил я.
– Ну, как же, – рассмеялся Велле, – вы же сами говорите, что ваша Москва – это третий Рим.
– И что дальше? – спросил я.
– Открывайте дверь и идите, – просто сказал мой спутник.
– А какую дверь открывать? – спросил я.
– Какой вы непонятливый, – не собирался раздражаться Вульф. – Откроете среднюю дверь и сразу попадете в Москву. Откроете левую дверь, попадете в Ленинград, нынешний Петербург и уже в Москву приедете как питерский.
– А если я открою правую дверь? – спросил я.
– Открывайте, – спокойно сказал Велле, – попадете на свалку современного мультикультурализма и, я вам скажу, что новый Рим намного хуже того, старого Рима, где было больше наций и было больше порядка.
– А за средней дверью нет свалки? – спросил я.
– Как же нет? – воскликнул Вульф. – Есть! Да еще какая! Правда, поменьше, чем в столицах развитого демократизма, но все тоже. Вы давно не были в столице?
– Давненько не был, – признался я.
– Так чего мы ждем? – закричал Вульф и открыл дверь с надписью Moskov.
Я смело шагнул в дверь и очутился в толпе пассажиров в зале прилета аэропорта Домодедово. Был июль 2006 года.
Пытливый читатель сразу подпрыгнет и скажет, вам что, при входе в дверь сообщили дату вашего появления здесь?
Можно сказать и так. Только, когда я увидел таблички-указатели в сторону часовни Михаила Архангела и мечети «Сафар», то я сразу определил, что мы прибыли в год где-то 2002-й. В огромное окно я увидел, как вдалеке строительная техника и маленькие фигурки
– Каково? – толкнул меня локтем Вульф. – Цивилизация. Надо будет подсказать руководству, чтобы в аэропорту открыли синагогу и буддистский дацан, да и для меня какую-нибудь каморку открыть, чтобы каждый желающий мог послать ко мне любого, кого он считает виноватым в его несчастьях и в плохом настроении. Вот ты мне скажи, часто ли ваши Боги спускаются на землю, чтобы побеседовать со своими творениями? Узнать, как и чем они живут, как удовлетворяются их насущные потребности и как осуществляется всякая власть, которую священники объявили, что она от Бога. Любая власть от Бога. Нет, ты ответь. Не ответишь, потому что не было этого. И даже Моисей никого не видел. И Христос был всего лишь сыном Божьим. А я тут. Я всегда тут. Я всегда живу рядом с вами. Все беру на учет. Каждую гадость. Каждое сказанное бранное слово, каждую двойку в дневнике, каждую выкуренную сигарету и каждую рюмку водки. У меня тут полный социализм, то есть учет и контроль. Вы все в моей власти, вы даже звезду мою носили, будучи в армии. А миллионы звездоносцев день и ночь борются со своими антиподами и по моему наущению настолько слились с ними, что совершенно не понять, кто из них ангел божий, тот, кто в тюрьме сидит или тот, кто его ловит и охраняет. И Бога своего вы не любите, значит – любите меня.
Вульф говорил громко и совершенно не стеснялся идущих рядом людей, которые шарахались от каждого его слова. Хотя на дворе была демократия, но гены сталинизма жили в каждом человеке, и он шарахался от говорившего такие вещи только потому, что если он не успеет донести на него, то его самого арестуют за недоносительство и отправят в лагеря на перевоспитание. Скорость стука всегда была выше скорости звука.
– Ну как, интересно вернуться туда, где ты уже был? – спросил меня Вульф. – Хочешь встретиться с собой и намекнуть, что нужно делать так, чтобы потом все было хорошо?
– Спасибо, не надо, – сказал я, припоминая, что в 2006 году я уже состоялся как личность после окончания службы в армии, да и переделывать свою жизнь не имело смысла. Так хоть знаешь, чего в жизни добился, а чего не добился. А, попробуй-ка, измени ее где-то в начальный период, что будет в итоге? Как в рулетке, но в выигрыше всегда оказывается казино, а не игрок. Так что, господа хорошие, не играйте в казино и не ставьте на кон свою жизнь или жизни близких людей.
Глава 52
Мы вышли из здания аэровокзала и сразу к нам подошел мужичонка в кепке.
– Куда поедем? – деловито спросил он.
– До Сан-Франциско довезешь? – серьезно спросил Велле.
– Довезу, – бодро сказал мужичок, – бензин, визы, паром – ваши.
– Молоток, – сказал Вульф, – поехали.
– В Сан-Франциско? – удивился мужичок.
– В Москву, – сказал Зеге, – в Сан-Франциско поедем потом.
– А вы цену-то знаете от Домодедово до Москвы? – спросил водитель.