В лапах зверя
Шрифт:
Она шептала про жену, наверно, надеясь меня остановить… Смешная. Вика никогда не была для меня приоритетом и хотя бы минимальным стопором.
Просто дань отцу.
Ему надо было ублажить Урала, а мне было похуй.
Тогда.
Для меня всегда на первом месте бизнес был. И если ради бизнеса надо жениться… Да похуй. Ни в какую любовь и прочий бред я не верил никогда. И сейчас не верю.
И то, что происходит со мной… Это не получается анализировать в привычной системе
Я не думал, не представлял даже, что такое должно случиться, чтоб я… Вот так влип.
И до сих пор не представляю.
Тогда, закрыв девчонке губы сначала ладонью, а потом и поцелуем, я просто отключился от реальности.
Привычной мне, рациональной, спокойной.
И окунулся в новую: сладкую и безумную.
Я был у нее первым.
Когда Лика дрожащим голосом сообщила мне об этом, тоже, наверно, наивно надеясь тормознуть, я едва остановил свое дикое, мало контролируемое желание опуститься ниже и проверить. Губами.
У меня не было невинных девочек.
И вкус ее, запах, испуг, сладкий и будоражащий, затмевали полностью сознание.
Она, наверно, думала, что я пожалею.
Я не пожалел.
Я не умею жалеть.
И сейчас я не жалею.
Я ее возьму тут, в випке ночного клуба, просто потому, что сил никаких нет на то, чтоб до отеля довезти.
Я не знаю, что будет потом. И чем закончится мое неожиданное безумие, которое не попадает ни под один классификатор заболеваний.
И мне категорически похуй на это.
Наваливаюсь, трогаю приоткрытые губы большим пальцем…
— Возьми в рот, — шепчу я, и Лика послушно обхватывает палец.
Ох-уеть…
В трансе чуть погружаюсь в нежную влажность, двигаю вперед и назад. И взгляда не отвожу от ее широко раскрытых глаз.
Эта картина в мозгу на всю жизнь отпечатается, клянусь.
Второй ладонью веду по гладкому бедру, добираясь до ягодиц.
И понимаю, что белья на Лике нет.
— Где трусы? — у меня в глазах чернеет от мгновенной ярости.
Лика растерянно замирает, все еще держа мой палец во рту, а затем гневно сужает глаза и язычком выталкивает его. И шипит змейкой:
— А то ты не в курсе! Ты же порвал!
Да. Точно. Порвал…
Черт…
— И ты весь день… — доходит до меня, — и потом тоже…
— А откуда мне их взять? — негодует Лика, опомнившись уже от чувственного транса, в который она так легко погружается и меня топит, и упираясь ладошками мне в грудь, — у Насти мне стыдно было спрашивать!!!
— Почему? — реально недоумеваю я, проводя мокрым от ее слюны пальцем по шее. Мурашками покрывается… Охуенно…
— Потому что! Потому! — в глазах Лики слезы. И нет, меня это тоже не останавливает. Заводит,
Она плакала, когда я ее девственность забрал. И слезы эти, чистые, словно хрустальные, текли по розовым щекам.
А я вспоминал, как когда-то давно читал “Сказы” Бажова. И там, кажется, у дочери одного из подземных богов были хрустальные слезы… Или жемчужные? Я читал и не представлял, как это?
А тут увидел.
И попробовал.
Очень понравилось…
Мне с ней очень понравилось.
Так, как никогда и ни с кем.
Это словно наркотик, тяжелый дурман, на который подсаживаешься с первого же раза. Я и подсел.
И не планировал слезать.
— Весь день так ходила… — бессильно отворачивается Лика, — стыдно так…
— Тебе нечего стыдиться, — серьезно отвечаю я, — но больше не ходи так.
Она вздыхает прерывисто, губки подрагивают. Хочется целовать.
И я целую.
А Лика отвечает. Нежно и сладко.
Пиздец мне, похоже.
Тону.
И не жалко.
Телефон звенит, мешая моему полному и окончательному погружению.
Останавливаюсь, тяжело дыша, не отрывая взгляда от плывущих голубых глаз Лики, тяну трубу, смотрю на экран.
Блять…
— Ты где? — отец, как всегда, сама вежливость.
— Не в городе, — информирую его кратко. И глажу нежное бедро Лики. Хочу, сил нет. Надолго хочу ее. Надо вырваться куда-нибудь вдвоем. И так, чтоб без связи совершенно…
— Ты мне нужен, — говорит отец, — у нас захват, похоже, на нефтеперерабатывающем.
Блять…
Приподнимаюсь, смотрю на распростертую Лику. Розовые щеки, нежные влажные губы, уже туманные глазки…
Да блять!!!
— Буду через полтора часа, — говорю отцу и отрубаю связь.
Встаю, поправляю брюки, подаю руку Лике, помогая подняться с дивана.
Разглаживаю на ней платье, не удержавшись, наклоняюсь и кусаю в манящую шею. Ну маньяк, чего уж там.
И вывожу девчонку за руку из випки.
Взгляд Петровича профессионально нейтральный. Если что и думает, то не говорит.
— Отец звонил, — сообщаю ему, и начальник сб кивает. Само собой, уже в курсе. — Джет наш готов?
— Ждет.
— Погнали. Очень быстро.
Петрович снова кивает, два оставшихся охранника грамотно распределяются один впереди, пробивая нам путь мимо танцующих людей, второй — позади.
Я иду, держа Лику за руку, словно маленькую, и злюсь.
Никакой личной жизни.
И проблемы решать… Захват, значит… Суки. Как же мы проморгали…
И мне надо быть на месте! А я здесь! Только потому, что мелкий свинот захотел моей девочке показать этот гребанный клуб.