В лесах (Книга 2, часть 4)

Мельников-Печерский Павел Иванович

Через несколько минут вышел из-за перегородки Сушило в желто-зеленой нанковой рясе и даже с распущенными из пучка и расчесанными власами. Хоть архиерею напоказ.

Поклонился Самоквасов отцу Родиону, а тот, подавая ему руку запросто, с усмешкой промолвил:

– Благословения не приемлете? Нет, батюшка, и мы тоже старинки держимся,улыбаясь, ответил Петр Степаныч.

– Ну, как знаете... А нехорошо, нехорошо,- вдруг приняв на себя строгий вид, заговорил отец Харисаменов.- Без церкви спастися невозможно. Потому сказано: "Аще все достояние свое нищим расточишь, аще весь живот свой в посте и молитве

пребудешь, церкви не чуждадися будешь - никако душу свою пользуешь".

– Мы, батюшка, так уж сызмальства,- сказал Самоквасов.- Как родители жили, так и нас благословили.

– Ну, ваше дело, ваше дело,- мягким голосом проговорил Сушило.- Я ведь так только... К слову... Так подобает мне, потому пастырский долг, обязанность благовременне и безвременне поучать и увещевать всяка человека, святей божией церкви чуждающегося. Садиться милости просим, гость дорогой... А я еще третьего дня вас поджидал... Афимья Саввишна!.. Матушка!.. Аль не слышите?.. Чайку скорей сберите да на закусочку кой-что сготовьте... Ну, как наши дела, почтеннейший Петр Степаныч?.. Когда венчать-то?.. Пора бы уж, пора - мои половинки по вашим соскучились,- со смехом прибавил отец Родион.

– Да послезавтра бы, в середу, если можно, батюшка,- ответил Самоквасов.

– Можно, все можно. Отчего ж нельзя?
– ласково и нежно заговорил Сушило, поглаживая бородку.- Чем скорей, тем лучше: и для нас способнее и для вас приятнее. Отзвонил да с колокольни долой, как у нас говорится. Хе-хе-хе!

– Так к которому же часу привезти их, батюшка?
– спросил Петр Самоквасов.

– Попозже-то лучше бы. Не столь видно,- сказал Сушило.

– Хотя при нашем храме стороннего народа, опричь церковного клира, никого не живет, однако ж все-таки лучше, как попозднее-то приедете. В сумерки этак, в сумерки постарайтесь... Потому, ежели днем венчать, так, увидевши ваш поезд, из деревень налезут свадьбу глядеть. А в таком деле, как наше, чем меньше очевидцев, тем безопаснее и спокойнее. Погоню за собой чаете?

– Нет, батюшка, вряд ли будет погоня,- отвечал Петр Степаныч.

– А ежели Патапка проведает?- возразил Сушило.- Двадцать деревень может поднять, целу армию выставит. С ним связаться беда - медведь, как есть медведь.

– В город, батюшка, уехал, дела там какие-то у него, с неделю, слышь, в отлучке пробудет,- сказал Самоквасов.- И матери дома нет - в Вихорево, коли знаете, к Заплатиным гостить поехала.

– С дочерью, с нашей то есть невестой?
– любопытствовал отец Родион.

– Невеста-то у тетки в Комарове,- молвил Петр Степаныч.

– У Манефы,- полушепотом подхватил Сушило.- Ехидная старица, злочинная!.. На одну бы осину с братцем-то... А разве вы полагаете, почтеннейший Петр Степаныч, что ежели паче чаяния злочинная Манефа узнает, так не нарядит она погони?.. Какую еще нарядит-то!.. Денег жалеть не станет, все окольны деревни собьет... Поопасьтесь на всякий случай.

– Будьте покойны, батюшка,- сказал Самоквасов.- Ни Манефы послезавтра в Комарове не будет, ни других начальных стариц - все в Шарпан уедут.

– Да, ведь послезавтра восьмое число: явление Казанския чудотворныя иконы... Праздник у них в Шарпане-то, кормы народу,- злобно говорил отец Родион ,- Ох, куда сколь много вреда святей церкви теми кормами они чинят...

И как это им дозволяется!.. Сколько этими кормами от церкви людей отлучили... Зловредные, изо всех скитниц самые зловредные эти шарпанские!.. И как это вы отлично хорошо устроили,- переменил свою речь Сушило.

– Что такое?
– спросил Петр Степаныч.

– А как же? Отец в отлучке, мать в отлучке, тетка в отлучке, сама невеста не в своем дому, а призора нет за ней никакого,- говорил отец Родион.- Отменно хорошо дельце оборудовали, ей-богу, отменно... А на всякий случай ради отбоя погони, люди-то будут ли у вас?

– Как же, батюшка, без того нельзя,- отвечал Самоквасов.
– Десять молодцов здоровенных - не больно к ним подступятся...

– Ну вот и прекрасно,- молвил Сушило.- Преотменно, я вам доложу, без отбойных людей в таких делах никак невозможно. Потому что тут погонщики бывают аки звери. Пьяны к тому ж завсегда. Такую иной раз свалку подымут, что того и гляди смертоубийства не было бы... А вы не беспокойтесь, только поспевайте скорее, дорогой бы только вас не угнали, а здесь уж все в порядке будет. Дверь в церковь у нас дубовая, толстая, опричь нутряного ключа, железной полосой замыкается, окна высоко, к тому ж с железными решетками да с болтами... Столь крепко запремся, что никакими силами нас не возьмут... Хе-хе-хе!.. Нарочно для таких случаев и сделано, опять же для опасности от воровских людей. Жителей-от у нас, как видите, опричь меня да причетников, нет никого, а кругом народ вор, как раз могут церковь подломать... На это взять их, мошенников!

– Батюшка, уж вы, пожалуйста, жениха-то с невестой посолонь обведите,вкрадчивым голосом сказал попу Петр Степаныч.

– Посолонь, посолонь!..- пощипывая бородку, думчиво говорил отец Родион.Не ладно будет, государь мой, не по чину.

– Уж сделайте такое ваше одолжение... Не откажите... Да уж и теплоту-то в стеклянном стакане подайте... Уж сделайте милость.

– Значит, по-вашему: стакан жениху в церкви о пол бить да ногой черепки топтать...- сказал Сушило.- Бесчинно и нелепо, государь мой!.. Вы этак, пожалуй, захотите, чтоб после венца невесте в церкви и косу расплетали и гребень в медовой сыте мочили, да тем гребнем волоса ей расчесывали.

– Вот ведь, батюшка, вы все знаете, как у нас по-старинному делается,улыбнулся Самоквасов.

– Еще бы не знать! Сколько годов с вашим братом вожусь, со здешними, значит, раскольщиками. Все ваши обычаи до тонкости знаю,- молвил отец Родион.

– Так уж вы так и сделайте, батюшка, коли все знаете. Очень бы нас тем одолжили. А мы будем вам за то особенно благодарны.

– Да не все ль для вас едино: так ли, этак ли их повенчаю. Тут главная причина, в обыскную книгу было бы вписано,- сказал Сушило.

– Нет, уж вы сделайте такое ваше одолжение,- продолжал Петр Степаныч.- Я вам за это сейчас же четвертную, не надрываючи,- уговаривал его Петр Степаныч.

– Ох, уж, право, какие вы!
– с глубоким вздохом молвил отец Родион.- И не рад, что связался! Только уж как хотите, а одной четвертной будет маловато .. А будет с невестой какая молодица, голову-то бы ей в церкви расчесать да повойник вздеть?

– Нет, батюшка, во всем поезде женскому полу, опричь невесты, не будет у нас,- сказал Самоквасов.