В лесах
Шрифт:
Несмелой поступью вошел он в светлицу… Оглянулся – склонив на руку голову, у другого окна сидит Марья Гавриловна.
Завидев Алексея, она слабо вскрикнула.
– Испужал я вас? – робко молвил Алексей.
– Ах, нет… я задумалась… а вы… невзначай… – опуская глаза, сказала Марья Гавриловна.
На глазах-то хоть и стыдно, зато душе отрадно… Страстно глядит вдовушка на пригожего молодца… покойного Евграфа на памяти нет.
– Не взыщите… Я не знал… думал, нет никого… Я уйду… – говорил смущенный Алексей и пошел было вон из светлицы.
– Нет…
Молча стоит перед ней Алексей… Налюбоваться не может… Настя из мыслей вон.
– Заезжали в Комаров? – с наружной холодностью спросила Марья Гавриловна.
– Не заезжал, – ответил Алексей, – надо было другую дорогу взять.
– А опять на Ветлугу поедете? – после короткого молчанья спросила Марья Гавриловна.
– Не знаю… Может статься, и вовсе не буду там, – отвечал Алексей.
– И в Комарове не будете?
– Не знаю.
– Здесь, стало быть, останетесь?.. У Патапа Максимыча? – спросила Марья Гавриловна, пристально глядя на Алексея.
– Вряд ли долго у него проживу… Места ищу, – сказал Алексей.
– Какого? – спросила Марья Гавриловна.
– По торговой части… В приказчики, – сказал Алексей. – Да, сказывают, трудно… Пока сам не знаю, как Бог устроит меня.
Не ответила Марья Гавриловна. Опять несколько минут длилось молчанье.
– Приведется быть в Комарове, кельи моей не забудьте, – улыбнувшись слегка, молвила Марья Гавриловна.
– Не премину, – ответил Алексей.
– А насчет места я поразузнаю… Брат у меня в Казани недавно искал приказчика… Его спрошу, – сказала Марья Гавриловна.
– Покорно вас благодарю… Вовек не забуду вас… – начал было Алексей.
– Уж будто и вовек, – лукаво улыбаясь и охорашиваясь, молвила Марья Гавриловна.
– По гроб жизни!.. – горячо вскликнул Алексей и сделал порывистый шаг к Марье Гавриловне.
– Прощайте покаместь… До свиданья, – сдвинув брови и отстраняясь от Алексея, сказала она. – Недели через две приезжайте в Комаров… К тому времени я от брата ответ получу.
И поспешно вышла из светлицы.
У Алексея из головы вон, что пришел он за Настю молиться… Из млеющих взоров Марьи Гавриловны, из дышавших страстью речей ее понял он, что в этой светлице в другой раз довелось ему присушить сердце женское.
И Марья Гавриловна, и Груня с мужем, и Никитишна с Фленушкой, и Марьюшка со своим клиросом до девятин [172] остались в Осиповке. Оттого у Патапа Максимыча было людно, и не так была заметна томительная пустота, что в каждом доме чуется после покойника. Женщины все почти время у Аксиньи Захаровны сидели, а Патап Максимыч, по отъезде Колышкина, вел беседы с кумом Иваном Григорьичем.
172
Поминки в девятый день после кончины.
Дня через три после похорон завела Марья Гавриловна
– Дельце одно у меня затевалось, – сказал Патап Максимыч, – а на почин большой капитал требовался… Хотел было спросить, не согласны ли будете пойти со мной в складчину?
– Какое ж это дело, Патап Максимыч? – спросила Марья Гавриловна.
– Вышло на поверку, что дело-то бросовое. Не стоит об него и рук марать, – сказал Патап Максимыч.
– Не выгодно? – спросила Марья Гавриловна.
– Мало, что не выгодно, – дело опасное… Теперь неохота и поминать про него, – молвил Патап Максимыч.
– Так вам денег теперь не требуется? – спросила Марья Гавриловна.
– Нет, Марья Гавриловна, не требуется, – отвечал Патап Максимыч. – Признаться, думаю сократить дела-то… И стар становлюсь, и утехи моей не стало… Параше с Груней после меня довольно останется… Будет чем отца помянуть… Зачем больше копить?… Один тлен, суета!..
– Вы дело кончаете, а я зачинать вздумала. Как вы посоветуете мне, Патап Максимыч? – сказала Марья Гавриловна.
– Что ж такое задумали вы? – спросил Патап Максимыч.
– Да видите ли: есть у меня капитал… лежит он бесплодно, – сказала Марья Гавриловна. – В торги думаю пуститься… Что деньгам даром лежать?
– Дело доброе, – ответил Патап Максимыч. – По какой же части думаете вы дела повести?
– Об этом-то и хотела я с вами посоветоваться. Научите, наставьте на разум.
– Эх, матушка Марья Гавриловна… Какой я учитель теперь? – вздохнул Патап Максимыч. – У самого дело из рук валится.
– Полноте, Патап Максимыч!.. Ведь мы с вами не первый день знакомы. Не знаю разве, как у вас дела идут?.. – говорила Марья Гавриловна. – Вот познакомилась я с этим Сергеем Андреичем. Он прямо говорит, что без вас бы ему непременно пропасть, а как вы его поучили, так дела у него как не надо лучше пошли…
– Сергей Андреич – иная статья, – молвил Патап Максимыч. – Сергей Андреич – мужчина, – сам при деле. А ваше дело, Марья Гавриловна, женское – как вам управиться?
– Возьму приказчика, – сказала Марья Гавриловна.
– Мудреное это дело, – возразил Патап Максимыч. – Ноне верных-то людей мало что-то осталось – всяк норовит в хозяйский кошель лапу запустить.
– Авось найду хорошего, – молвила Марья Гавриловна.
– Может, на ваше счастье и выищется… Земля не клином сошлась, – сказал Патап Максимыч.
– Каким же делом посоветуете заняться мне? – спросила Марья Гавриловна.
– Коли найдете стоящего человека, заводите пароходы, – сказал Патап Максимыч. – По нынешнему времени пароходного дела нет прибыльней. И Сергею Андреичу я тоже пароходами заняться советовал.
– И в самом деле!.. – молвила Марья Гавриловна. – У брата тоже пароходы по Волге бегают – не нахвалится.
– Дело хорошее, сударыня, хорошее дело… Убытков не бойтесь. Я бы и сам пароходы завел, да куда уж мне теперь?.. Не гожусь я теперь ни на что…