В летописях не значится
Шрифт:
Меж тем свита сочла нужным откланяться.
А Йен протянул руку к кораблю, позолоченной носовой фигуре.
— Он мой!
Брайан вцепился в корму брига.
И шапка все-таки не удержалась на голове. Оказывается, Йен мог двигаться очень быстро. И добычу прижал к груди, вид при этом имел совершенно счастливый.
— Отдай!
Йен отступил. И Брайан предстал перед выбором — выпустить бриг или же остаться без шапки.
— Моя! Тоже моя! И все мое! Тут все мое, слышишь?
Кроме шапки,
— Замок тоже мой! И все, что в замке! Так папа говорит!
Йен заворчал.
… не вмешивайся. Пусть сами разберутся.
Шуба мешала Брайану двигаться, и он избавился от шубы, вот только для него кровать была чересчур низкой.
— Ты трус! Я… тебя побью!
А вот колюще-режущие предметы в свободном доступе мне категорически не нравятся.
… меч тупой. Это признак статуса. Забрать — значит, нанести оскорбление.
Вызов Йен демонстративно проигнорировал и, высунув из-под кровати руку, вцепился в шпору и дернул. Но шпора держалась крепко.
— Я тебя победю! И… и женюсь!
… Кайя, твоему сыну угрожают женитьбой.
… ему угрожают, он пусть и отбивается.
Все-таки сегодня был редкий день, когда хотелось улыбаться. И Кайя, присевший перед кораблем, не осмеливающийся к нему прикоснуться, поскольку теперь он был большим, а корабль — маленьким, был частью его.
— Я женюсь на твоей сестре! — Брайан отбрыкивался, не позволяя Йену добраться до шпор. — И все будет моим!
— Нет.
Йен убрал руки.
— Да! Так папа говорит!
Йен бросился на врага молча, опрокинул на спину и вцепился в горло. Попытался, поскольку Брайан радостно завопил и перевернулся, подминая Йена под себя. А тот ухватил врага за волосы, к счастью, слишком короткие, чтобы можно было выдрать клок.
Хрустнул чей-то нос… и тут же — второй.
И кровь стала поводом для вмешательства миротворческих сил в лице Кайя. Йен повис в правой руке, Брайан — в левой. Они еще дергались, пытаясь пнуть врага, пусть бы и находившегося чересчур далеко.
— А я… я все равно… — Одежда Брайана изрядно пострадала. Он шмыгал носом, из которого лилась кровь, но плакать определенно не собирался. — Я все равно женюсь!
— Нет!
— Тихо. — Кайя легонько встряхнул обоих. — Никто ни на ком не женится, пока я не разрешу. Ясно?
Затихли оба, но смотрят с недоверием. Сказанное в равной степени не устраивает ни их светлость, ни их сиятельство. Йена нервирует возможность, что Кайя все-таки возьмет и разрешит, а Брайан испытывает сомнения обратные: вдруг да все-таки не разрешит.
… я не понимаю! Какое им-то дело?
… Брайан
Лучше бы они из-за шапки подрались…
Но день сегодня все-таки был хорошим… мы лечили носы. Избавлялись от ненужной одежды, выясняли, почему владение всем вокруг не дает права швырять тарелку с кашей в стену. Искали несчастную шапку под кроватью… делили ее… снова лечили носы… разбирались, у кого больше стеклянных шариков… ловили недостающие… запускали в пруду корабль.
Урфин объявил себя капитаном, за что и был сброшен в воду. Спустя минуту после ловкой подсечки в пруд отправился и Кайя, едва не прихватив с собой несчастный бриг.
Он выбрался, отплевываясь, отфыркиваясь, в грязи и тине, но совершенно счастливый.
— Безумие. — Урфин растянулся на траве, раскинув руки, позволяя вечернему солнцу высушить одежду. Солнце не справится, но это не имеет значение. — Какое безумие воевать, когда так хорошо…
— Умгу, — сказал Кайя, присаживаясь рядом.
Завтра нам суждено расстаться. И я знала, что буду скучать по Урфину, волноваться за него, детей… переживать разлуку с Йеном, убеждая себя, что она временная. Бояться будущего…
Но завтра.
Сегодня еще продолжалось. И Кайя, сняв с уха длинную плеть водоросли, сказал:
— Я этот корабль раньше твоего увидел!
— И что?
— И ничего. Вообще у тебя настоящие есть.
— Настоящие — не то. А корабль — детский…
Дети стояли на берегу, недоверчиво косясь друг на друга, а бриг гордо покачивался на середине пруда.
— И кто полезет? — задал Урфин вопрос, волновавший обоих. Они переглянулись и, не сговариваясь, ринулись наперегонки к несчастному судну…
Закат этим вечером был поздний, нарядный, в пурпуре и багрянце.
Глава 11
Тени Хаота
Жизненный опыт — это масса ценных знаний о том, как не надо себя вести в ситуациях, которые никогда больше не повторятся.
Харшал Чирандживи, Магистр скрытых путей, не так давно получивший доступ во второй круг Ковена, искренне и от души ненавидел этот проклятый упрямый мирок. В принципе он и к прочим мирам относился без особой любви. Даже к тем, которые не просто приняли руку Хаота, но вошли в небольшое число Истинных Саттелитов настолько давно, что вполне искренне полагали себя частью его и оплотом, радовались неволе и несли метку Ковена с затаенной гордостью. Харшал никогда не понимал этого рабского стремления гордиться хозяином, но находил его крайне полезным.