В любви брода нет
Шрифт:
— А вы чего здесь, Вер Иванна? Квартиру решили продать или покупаете что?
Она вздрогнула, поразившись его догадливости, и тут же поспешила разуверить:
— Нет, что ты. Просто… Просто у меня подруга, знакомая тут работает. Я решила ее навестить.
— А-а-а-а, понятно. — Лешка снова подбросил коробки с пиццей в руках. — Ну, я пошел тогда. Заказ у меня.
— Ага, ступай, Леша. Всего тебе доброго.
— Скоро увидимся, Вера Иванна? — вдруг с чего-то спросил он, когда Верочка уже двинулась к автобусной остановке. — Каникулы-то быстро
Она остановилась, оглянулась и очень внимательно, как на контрольном сочинении по литературе, посмотрела на него. С этим парнем никогда нельзя быть в чем-то уверенной. Он мог просто так задать ей этот вопрос, из элементарной вежливости. А мог и не просто так. Мог с каким-то потаенным, одному ему понятным смыслом. Пойди разберись, что скрывается за его взглядом исподлобья…
— Да, Леша, увидимся. Всего тебе доброго. И не опаздывай на уроки!
Она пошла, чувствуя лопатками его напряженное внимание. И чего он на нее так уставился? Давно, ох, давно не мотал ей нервы. Соскучиться успел. Ничего, скоро ему о ней вообще забыть придется. Навсегда причем…
Лешка Баловнев тем временем вошел в приемную, толкнув по-хозяйски дверь ногой. Небрежно кивнул секретарше. Сгрузил на ее стол одну коробку. Молча указал подбородком на дверь хозяйки и, дождавшись благословенного кивка, вошел в кабинет.
— Ой, кто пришел! — пропела Инга с фальшивой радостью. — А я уже соскучиться успела. Ух ты мой сладенький! Иди ко мне, мамочка тебя расцелует.
— Да пошла ты! — огрызнулся Лешка, с грохотом швырнул коробки на ее стол, отошел к окну, где вплотную к подоконнику стоял крохотный диванчик, и сел на него, развалясь. — Как дела, Ингуля? Все хорошеешь?
— А что нам, одиноким-то?! — фыркнула та, не сводя напряженных глаз с Лешки. — А ты мне пиццу принес, сладенький? С ветчиной и сыром? Какой молодец, ну какой молодец! А я честно признаюсь, жрать захотела! Ну сил нет, как жрать хочу!
— Грубиянка, — вяло отреагировал Баловнев, оглядывая кабинет с задекорированной под шкаф потайной дверью в глухой двор. — Что за капуста у тебя тут была только что?
— Какая капуста? — лишь на мгновение прикинулась Инга непонимающей, но, наткнувшись на Лешкин тяжелый взгляд исподлобья, тут же поспешила пояснить: — Эта капуста, сладенький, принесет нам столько капусты, сколько все прежние подснежники, вместе взятые! Во как! Это та самая курица, которая снесет нам целое лукошко золотых яичек.
И она расхохоталась, запрокинув голову и совсем не заботясь о том, что крошки от куска пиццы, который она успела откусить, летят в разные стороны. Лешка наблюдал за ней минуты три, не больше. Поднявшись с дивана, он сплюнул в ее сторону, чем оборвал Ингин истерический хохот, и направился к двери.
— Ты не особенно-то зарывайся, сладенький, — процедила ему в спину обозлившаяся Инга, снова откусила большой кусок и забубнила с набитым ртом: — Я все, конечно, понимаю, у тебя крыша и все такое, только и я не пустое место в его душе. Я с ним трахаюсь, а не ты. Ночная
— Ага! — отозвался Баловнев от двери и, даже не посмотрев в ее сторону, пробормотал, качнув головой: — Особенно если он узнает, с кем эта кукушка иногда кукует в его отсутствие. Думаешь, не знаю про твои экзерсисы с Михалычем? Так что жри молча, коли хотела.
И Алексей ушел, не подозревая о том, что оставшийся в руках кусок пиццы с ветчиной и сыром Инга запустила ему вослед. Он с чавкающим звуком шлепнулся о дверь и тут же упал на пол, оставив на двери сальное пятно.
— Скотина!!! — прошипела она злобно, вскакивая с места и подбирая кусок с пола.
В любое другое время она ни за что не стала бы этого делать, а заставила бы Светку вылизать здесь все. В любое другое… Сейчас все изменилось, все. Светка изменилась, паскуда продажная. Лешка обнаглел вконец, забыв о субординации. Братец его тоже сволота еще та… Обоих бы пустить в расход, да не тот случай, совсем не тот. Один Ванька и остался верный, будто пес. Только трусит что-то больно в последнее время. Со вчерашнего дня глаз не кажет, хотя должен был клиентку пасти. А он нужен, ох как будет нужен, когда придется сматываться отсюда…
— Светка! — заорала вдруг Инга злобно, так ничего и не сделав с сальными пятнами на двери и на полу, а только еще больше их размазав. — Иди сюда!
Та впорхнула, испуганно тараща огромные глазищи, и уставилась на нее вопросительно.
— Убери тут, я уронила! — рыкнула Инга в ее сторону и, не добавив больше ни слова, убралась из офиса.
Просто взяла свою сумку, нервно вдела руки в рукава длинного плаща и ушла, ничего ей не сказав. Это опять было против правил. Против их негласных правил, и это Свету напугало еще больше.
Светлана затерла следы на ковре и двери, выбросила растерзанные куски пиццы в мусорный бачок в дамской комнате и, вернувшись за свой стол в приемной, задумалась.
Что-то шло не так с тех самых пор, как ей предложили отдых на островах. Что-то они определенно задумали: Инга и Михалыч. Эти две гремучие змеи, которых она за глаза именовала Нагом и Нагайной, внушали ей настоящий ужас. Был еще кто-то третий, более значимый и, наверное, еще более страшный, но о нем ей ничего не было известно. Она искренне надеялась, что о ее существовании третий не подозревает также. Ей за глаза хватало этих двоих…
Но опять-таки, когда Света более или менее владела информацией, она могла еще хоть как-то контролировать ситуацию или хотя бы тешить себя подобной мыслью. Сейчас же ее отстранили. Она это понимала. Взять хотя бы сегодняшнюю клиентку. Она — Света — с ней договаривалась по телефону. Опять же она докладывала о ней Инге. И с нее должно было все начаться. Чай там с лошадиной дозой снотворного, улыбки и прочее. А этому всегда предшествовал строгий инструктаж. Сейчас ничего такого не было и в помине. Похоже, все сходится — ее отстранили. Значит, не за горами тот день, когда ее устранят…