В любви и на войне все средства хороши! Книга 2
Шрифт:
Солдатам под страхом смерти было запрещено мародерствовать, насильничать или причинять иной вред мирному населению. За этим строго следили маги. Немногие военные части, решившие не складывать оружие, были просто сметены объединенными войсковыми частями двух стран, что послужило хорошим примером для остальных. Столица сдалась практически без боя. Даже на штурм и зачистку дворца ушло не более трех часов, включая арест не успевшей скрыться правящей верхушки.
Вся военная компания заняла не больше недели, и вскоре войска вернулись на родину. Порталы снова исправно работали, так что с переброской
Празднование в столице было пышным и радостным! Люди устали от войны и радовались, что она наконец-то закончилась. Не будет больше смертей, горя семей, потерявших близких, поломанных судеб. Теперь все это в прошлом!
Наблюдая за столь стремительной сменой событий и радуясь им не меньше остальных, я беспокоился только об одном: почему нет никаких вестей от Эрин? Имя Рональда часто мелькало в прессе, как одного из героев войны, впрочем, без уточнения, в чем именно была его заслуга. А вот о его спутнице — ни слова. И это напрягало.
А спустя два дня после празднества, послом союзного государства мне были принесены искренние соболезнования и передан заколоченный и магически опечатанный гроб с останками Эрин Штерн. Героини Отавии и Тиены, награжденной орденом высшей воинской заслуги. Посмертно.
Скорбный груз сопровождал Максимилиан Ройс, так неожиданно исчезнувший из госпиталя больше месяца назад. Парень сильно изменился, возмужал и замкнулся в себе. Под трибунал его отдавать не стали, ограничились допросом за закрытыми дверьми и представленным документом, который он привез с собой. После чего отпустили к семье.
Поверхностное сканирование, проведенное в академии, подтвердило наличие внутри гроба нескольких биологических фрагментов тела и обрывков одежды Эрин Штерн. Сомнений в принадлежности останков именно ей больше не осталось. И безумная надежда, что все это лишь какая-то страшная ошибка, рассыпалась прахом.
В день похорон небо было хмурым, словно стараясь соответствовать общему печальному настроению. Моросил мелкий дождик, не ставший, впрочем, преградой для тех, кто хотел отдать самоотверженной женщине дань уважения, проводив ее в последний путь.
Пришли почти все преподаватели и работники академии, несколько ее подруг по приюту, даже адепты и сотрудники полевого госпиталя. Последних, за исключением Тильды и Ули, я вообще не ожидал здесь увидеть. Но видимо, люди иногда умеют преподнести сюрприз и измениться. Жаль только, что произошло это слишком поздно.
Тильда плакала, не скрывая своего горя: она искренне привязалась к Эрин за время совместной работы в госпитале, считая ее чуть ли не дочерью. Уля тихо всхлипывала, утирая платком катящиеся по щекам слезы. Максимилиан стоял молча с окаменевшим лицом, и лишь крепко сжатые кулаки выдавали, какая буря эмоций сейчас бушует в его груди. Рядом, безмолвной поддержкой, находились его близкие друзья: Серджио и Ольгер.
А я… я словно снова выгорел. Внутри поселились боль и пустота. Ведь действительно прикипел к этой самоотверженной девочке. Чем-то она запала мне в душу, оставив в ней яркий след и глухую тоску по несбывшемуся.
Теперь ее смерть на моей совести, ведь именно я отправил Эрин в этот опасный поход. Знал, что шансы у
Прощание шло своим чередом, а я стоял и вспоминал те недолгие дни, что нам довелось провести вместе.
Но рано или поздно все заканчивается, иссяк и поток людей, проходящих мимо гроба. Жрец всех богов прочитал заупокойную молитву и дал знак рабочим завершать церемонию погребения.
Четверо мужчин очень аккуратно опустили на лямках гроб в вырытую заранее могилу и принялись споро закидывать его землей. Присутствующие стояли в скорбной тишине, лишь изредка тут и там слышались сдавленные женские всхлипы. Наконец, когда на образовавшемся холмике были разложены все цветы, а в изголовье поставлена временная табличка с именем и годами жизни, люди начали расходиться.
Прощай, Эрин Штерн. Добрая, храбрая, прекрасная женщина. Я буду помнить тебя всегда.
ЭПИЛОГ
Рассветное солнце медленно поднималось из-за горизонта, золотя поверхность морской глади и наполняя душу сладостным умиротворением. Несмотря на середину осени, погода стояла на редкость теплая и солнечная. Штормовые ветра еще не принесли с собой сезон зимних бурь, а легкий прохладный бриз был напоен терпкой солоноватой свежестью.
Со стороны храма, возвышающегося на холме посредине острова, доносились прекрасные женские голоса, прославляющие Жизнь и начало нового дня. Но женщина, стоящая на скале у моря была глуха к их призыву. Не видела она и первозданную прелесть пробуждающейся ото сна природы.
Застывшая в неподвижности словно статуя, она ждала. Ждала, сама не зная чего, терзаемая смутным беспокойством, поднявшим ее сегодня еще до свету и погнавшего на этот продуваемый всеми ветрами утес.
Три месяца назад, очнувшись в обители при храме Богини Жизни, она словно родилась заново: ни воспоминаний о том, как она здесь оказалась. Ни памяти о прошлой жизни — ничего. Не было даже одежды или личных вещей, по которым она могла бы хоть что-то узнать о том, кем была ранее.
Жрицы, приютившие ее сказали, что им было знамение явиться в храм и там они нашли на алтаре ее, совершенно обнаженную с древним амулетом посвященных Богине на шее. Никаких повреждений на теле не было. Лишь в районе груди остались потеки крови, свидетельствующие о недавней страшной ране.
Однако в том, что она исчезла, жрицы не видели ничего странного. Случаи чудесного исцеления от, казалось бы, неизлечимых болезней и смертельных ран здесь были не редкостью. То, что гостья потеряла память — тоже восприняли спокойно: на все воля Богини. Если она посчитала нужным скрыть воспоминания женщины, значит, так было нужно.
Придет время и все вернется на круги своя. Главное — не спешить.
А пока следует отдыхать, восстанавливаться, любоваться природой и по возможности, помогать жрицам в повседневных делах обители.