В мире фантастики и приключений. Выпуск 3

Стругацкие Аркадий и Борис

– Ты слышишь, дядя, - в десятки тысяч раз!
– воскликнул Роб.
– Неужели не дойдет до Земли?

– Исключено, - сказал Ренис, посчитав в уме.
– В лучшем случае мы услышим какую-нибудь мощную радиостанцию.

– Услышим Землю?
– Нечаева даже вскочила.
– Услышим Землю? И вы говорите об этом так равнодушно?

Глядя на потолок, Ренис шевелил губами, считая в уме.

– Все равно толку не будет, - повторил он.
– Следящий, подвижный радиотелескоп вы не сумеете сделать. Придется сооружать неподвижный, смотрящий в зенит. Вам придется ждать, пока Земля окажется в зените; чтобы слышать какие-то отрывки три-четыре минуты

в сутки. Надо принять во внимание еще наклон оси астероида. Из-за наклона Земля не круглый год поднимается в зенит. Год у нас продолжается пять земных лет, из них четыре года телескоп ваш вообще будет бездействовать.

– Эрнест, Эрнест! Как можно быть таким бесчувственным? Неужели вы сами не мечтаете услышать Землю? Пусть по три минуты, пусть один год! Мы сделаем пять телескопов для всех наклонов.

– А я не согласен швырять золото на эту глупую затею, - с раздражением оборвал Ренис.
– Придет ракета, а у нас оно разбросано, разрезано, придется оставить его тут…

– Ах вот как, вам золота жалко?
– в голосе Нечаевой было и удивление и презрение.
– Но там есть и моя доля.

– Вашу берите, пожалуйста.

– И мою, - добавил Роб.

– А долю мальчика не трогайте. Он несовершеннолетний. И я его опекун.

– Надеюсь, вы не откажетесь сделать расчет телескопа, - холодно сказала Нечаева.
– И составьте таблицы движения Земли. Я заплачу вам… по ставке профессора,

Обычный оптический телескоп служит для того, чтобы собрать с большой площади лучи света и направить их в одну точку - в фокус. В фокусе лучи складываются, свет звезд становится ярче.

Радиотелескоп служит для того, чтобы собрать радиоволны с большой площади и направить их в одну точку - в фокус. В фокусе волны складываются, радиозвук становится громче.

Телескоп собирает свет с помощью параболического зеркала (или линзы). Радиотелескоп собирает радиоволны с помощью параболической антенны.

Узникам астероида трудно было построить точную параболу, но им помогла сила тяжести. Обыкновенная веревка, провисая от собственной тяжести, образует цепную линию. Если прогиб невелик, цепная линия сходна с параболой.

Для телескопа и радиотелескопа правило единоеотклонения от параболы должны быть не больше одной восьмой длины волны. Оптический телескоп имеет дело со световыми волнами, длина их меньше микрона. Сделать зеркало для телескопа - невообразимый труд, такие зеркала шлифуются годами. Радиотелескоп принимает метровые волны, тут допускаются отклонения свыше десяти сантиметров. Шлифовать ничего не нужно, можно сделать телескоп из проволочной сетки, лишь бы расстояния между проволоками были не меньше десяти сантиметров.

И даже проволоку изготовлять не обязательно. Ренис предложил делать телескоп из золотых лент, натягивая их через каждые десять сантиметров.

Из двух кухонных ножей Роб соорудил громадные ножницы, чтобы резать на ленты золотые листы. Труд утомительный. Золото весило тут меньше, чем на Земле, но было ничуть не мягче. Ленты наращивались достаточно просто-концы загибались и расплющивались с помощью обыкновенного молотка. Затем длиннющая лента складывалась и доставлялась на место. Ее прикрепляли, натягивали… и шли за следующей.

Радиотелескоп сооружался в шести километрах от города Черного Сердца. Там нашлась подходящая круглая воронка, вероятно, один из побочных кратеров бывшего вулкана. Конечно, закреплять и подгонять ленты можно было только днем. Четыре ленты за короткий день - такая установилась норма.

На ночь все трое уходили в подвал древнего банка, при свете фонариков резали и наращивали ленты. Но нельзя же было месяцами жить в скафандре. Надо было помыться, отдохнуть, приготовить пищу, перезарядить батареи… и возвращаться для этого домой, за девяносто километров, задерживать и без того медлительную работу.

Поэтому решено было предпринять грандиозное дело - переселиться в подвал золотого запаса, перетащить в город Черного Сердца герметическую кабину, баки с водой, гелиостанцию и оранжерею.

Даже на астероиде это было очень трудно.. Трехтонные баки с водой весили здесь двадцать кило, но масса их оставалась прежней - три тонны. Представьте себе, что вам нужно тащить по воде плот с груженой автомашиной. Космические робинзоны превратились в бурляков. Они обвязали бак золотыми лентами, надели на шею лямки из золота ("И вы в золотых цепях, Надежда Петровна", - торжествовал Ренис.). О прыжках пришлось забыть. Груз укорачивал прыжки, превращал их в обыкновенные шаги. Приходилось идти с нормальной земной скоростью, плавно, мерно, не останавливаясь. Трехтонная инерция не позволяла менять темп. Девяносто километров с баком, девяносто со вторым, девяносто с жилым помещением… Можно представить себе, сколько времени продолжалось переселение. Впрочем, времени жалеть не приходилось. Узники теряют свет, свободу, работу, но времени у них в избытке. Можно затевать самые неторопливые дела. Товарищи Морозова могли сочинять длиннейшие стихи и передавать их перестукиванием, могли расковыривать камни гвоздем и пилить решетку пилочкой для ногтей. А узники астероида могли таскать баки с водой вокруг своей планеты. Времени хватало.

Примерно три месяца (земных) прошло прежде, чем они сплели золотую сеть для ловли радиоволн.

Но вот телескоп готов. Изрезаны на ленты 250 золотых листов, сооружена антенна ценою в шесть миллионов долларов, по расчетам Рениса, - самая дорогая в истории человечества. И Солнце, забираясь в зенит, отражается в лентах. Блестит золотое плетение, вспыхивают слепящие блики…

При земных радиотелескопах строятся специальные башни, чтобы приемник оказался в фокусе. На астероиде обошлись без башни, отчасти потому, что не было уверенности, что телескоп точен и фокус будет там, где ему надлежит быть. Поэтому с соседней скалы спустили еще одну золотую ленту Роберт на руках прошел по ней и повис над телескопом.

Солнце между тем, миновав зенит, уже катилось под гору. Зато уверенно взбирались вверх самые яркие светила небосвода - белая Венера и голубоватая Земля.

Роберт раскачивался на своей золотой плети, словно паук на паутинке. Старшие, задрав голову, смотрели на него. Их приемники были настроены на волну Роба. Они тоже слушали… как бы из вторых рук, ретрансляцию. Шорохи, треск, гул доносились до них.. какие-то электрические происшествия в пространстве, то ли свист летящих электронов, то ли грохот сталкивающихся галактик.

Неужели ничего не выйдет? Неужели зря трудились? Впрочем, не трудов жалко. Жалко разбитых надежд.

Нечаева смотрит на Рениса. Если он съязвит, она не выдержит… ударит его… или разревется… или расхохочется истерически.

"Не надо распускаться, не надо…" - уговаривает она себя.

И вдруг Роберт кричит во все горло:

– Слышу… слышу… - Волна восемьдесят два сантиметра. Подстраивайтесь!

Теперь и Надежда слышит. Сквозь свист, гул и скрежет прорывается простенький мотив, веселая детская песенка: