В мире фантастики и приключений. Выпуск 3
Шрифт:
– Но ведь с тобой, если я не ошибаюсь, был прибор, при помощи которого можно читать чужие мысли?
– Я его бросил в воду, когда шел через Литейный мост. Он лежит на дне Невы.
– Ты нечаянно уронил?
– Нет, я его бросил. Мне не хочется читать чужие мысли. Я отказался от этого преимущества над людьми Земли. Мне они нравятся, Эроя.
– А ты им?
– Этого я не знаю.
Телефон звонит.
– Слушаю, - говорю я, сняв трубку. Женский голос ласкается.
– Ты узнаешь меня?
– Нет, не узнаю.
– Что с тобой, Николай? Почему ты не узнаешь меня? Я - Вера! Вера
Я напрягаю память, пытаюсь вспомнить всех, с кем я познакомился за восемь месяцев моего пребывания на Земле. Вера Васильева? Нет, не припоминаю.
– Я - Вера! Вера!
– внушает мне ласковый женский голос.
– Ты не мог меня забыть, нам нужно повидаться. Что же ты молчишь?
– Не знаю, - неуверенно отвечаю я.
– Я помню всех своих знакомых…
– Нам надо повидаться, - настаивает женский голос.- Надо! Я тут близко. Спускайся. Я буду ждать тебя в вестибюле возле газетного киоска.
– Сейчас я буду там.
Я снимаю пижаму и надеваю костюм. Руки мои спешат. Для чего я дал это обещание? Но надо же когда-нибудь объясниться. Очевидно, у меня есть однофамилец, и голос его похож на мой.
Через три минуты я уже внизу в вестибюле. Возле газетного киоска стоит девушка. Она смотрит на меня, на лице ее улыбка.
– Теперь-то ты меня узнаешь?
– спрашивает она.
– Нет. Не узнаю.
– Не могла же я за полтора года так измениться. Ты, наверно, шутишь, Николай?
– Нет, не шучу.
– Теперь начинаю удивляться я.
– Меня зовут Николай Ларионов.
– Я знаю. Но ты не мог забыть меня. Ты здоров, дорогой?
Глаза незнакомой девушки смотрят на меня озабоченно. В них страх и надежда.
– Как же это могло случиться? Прошло всего полтора года, как мы виделись с тобой. Я улетела в Антарктику, и ты меня провожал. Всего полтора года, а ты, Коля, смотришь на меня так, словно видишь впервые.
– Впервые? Это так и есть. Полтора года назад меня не было здесь.
– А где же ты был?
Я чувствую, что мне не уйти от ответа, не увильнуть.
– Полтора года назад я был далеко.
– Где?
– тихо спросила девушка.
– В окрестностях Сатурна, - ответил я так же тихо.
Девушка побледнела. Не знаю, почему она так побледнела. Вся краска отлила с ее лица. Затем она повернулась и пошла. Шла, не оглядываясь и не спеша, словно в темноте. Она, наверно, подумала, что я сошел с ума. Я не хотел и не мог вдаваться в подробности. Для этого еще не пришло время. Но как мне хотелось крикнуть ей вслед: "Вернись! Не уходи! Я ведь не сказал самого главного".
Нет, о самом главном не могло быть и речи.
Придя к себе в номер, я долго ходил из угла в угол. Значит, существует мой двойник? Девушка ведь не сомневалась в том, что она меня знала. Глупое положение. Чертовски глупое, идиотское. Что же делать? Посвятить девушку в свою тайну? Я не имею права. Придет время, когда она узнает, кто я. Но это время придет не скоро. Да если бы я и признался, разве она поверила бы мне? Мое признание могло ее убить. Она подумала бы, что ее любимый сошел с ума, Странно другое, что совпало не только имя, но и внешность. Чужое имя я мог присвоить, сам не ведая о том. Николай Ларионов,. Их на Земле может оказаться не один десяток. Но мое неземное
На стене афиша. Она извещает, что сегодня состоится публичная лекция; "Разумное существо других планет".
Я как раз иду на эту лекцию. Зачем? Уж не для того ли, чтобы уличить лектора в невежестве? Нет. Мне просто хочется сличить фантазию с действительностью, выдумку с фактом. И, кроме того, еще раз испытать заманчивое и сильное чувство искушения, с которым придется бороться, напрягая всю волю. А вдруг я не выдержу испытания, встану и скажу:
– Вы ошибаетесь, дорогой профессор. Разумное существо других планет вовсе не обязательно должно выглядеть морфологическим монстром.
– А какие у вас доказательства, молодой человек?
– спросит лектор, насмешливо улыбаясь.
– Какие доказательства? Ну хотя бы я сам. Надеюсь, вы не откажете мне в разумности? А я родился не на Земле.
Нет, несмотря на более чем солидный возраст и завидный опыт, во мне много юношеского тщеславия. Не оно ли и ведет меня на эту лекцию?
Актовый зал набит до отказа. Мне с большим трудом удалось найти свободное место. Слева сидит восьмидесятилетний старик, справа - студентка. Старик гладит бороду патриарха и бросает на меня снисходительный взгляд. А я не говорю, только думаю: "Э, дедушка, ты моложе меня на несколько сот лет - и не гордись своей патриаршей бородой".
В глазах студентки нетерпеливое желание проникнуть в неведомое.
– Вас, видно, очень интересуют далекие миры?
– спрашиваю я студентку.
– А вас?
– Нет. Меня больше интересует наша интеллигентная старушка Земля.
– Для чего же вы пришли на эту лекцию?
– Для того чтобы еще больше любить нашу обаятельную старушку. А вы?
– Мне хочется узнать что-нибудь о разумных существах других планет.
– Понятно. Сейчас нам о них расскажут.
Лектор уже на трибуне. У него умное, но недоброе лицо, скорей лицо актера, чем ученого. А на лице то особое, свойственное только актерам выражение значительности и уверенности в себе, которое я не раз наблюдал и на Земле, и у себя на Дильнее. Говорил он со щегольством, играя дикцией. А в голосе, в том, как он произносил слова, был оттенок лени и скрытой усталости, словно космос и проблема (с ней он был давно на "ты") чуточку приелись ему, как приелась актеру чужая жизнь, которую он изображал в сотый или.тысячный раз на одной и той же сцене.
Он говорил о биополимерах и о том, что Вселенная любит повторять и повторяться хотя бы потому, что в ее распоряжении так много времени и пространства. Это замечание свидетельствовало о том, что он, лектор, не хотел подогревать себя и своих слушателей наивным энтузиазмом, а хотел дать понять, что, заинтересовавшись сутью проблемы, придется иметь дело с монотонностью бесконечности… Слово "бесконечность" он произнес так изящно и легко, словно интонацией хотел изменить, сделать более ручным и приемлемым его страшноватый смысл. Это произвело сильное впечатление не только на восьмидесятилетнего старца и на студентку, но, не скрываю, даже на меня, имевшего о бесконечности куда более конкретное представление, чем сам лектор.