В моей смерти прошу винить… (сборник)
Шрифт:
Леша ждал ночи с особым трепетом, почти как каждую ночь до тех пор, пока мама не создала тот уют, который присутствовал в его доме до сих пор. Его боязнь темноты стала ничтожной перед боязнью, что его тайна откроется Олесе.
«Тебе же уже тринадцать, – громкий голос отца всегда возвращал его с небес на землю. – Я в тринадцать уже на заводе работал! – кричал он. – А ты боишься каких-то чудовищ в собственной голове».
«Нет никаких чудовищ в темноте, – успокаивал себя Леша. – Темнота – это просто огромный черный лист бумаги».
Слышал бы его папа – начал бы снова про работу на заводе, то да се. А если он узнает, что его «взрослый» сын ночью участвовал в мистическом ритуале (Леша слабо представлял, в чем он точно будет участвовать, но то,
– Эй, соня, вставай, – услышал Леша.
В проходе между кроватями стояли Миша, Ваня, Костик и Олеся. Леша скинул одеяло и встал перед друзьями. Он был уже одет, поэтому они, не задерживаясь, вышли из домика. Путь их был недолгим. Под трели цикад и огоньки светлячков темнота не казалась такой уж страшной. Но она и не была просто черным листом, она была живой. Леша понял, что если он не прекратит думать о тьме как о живом существе, то о его причуде узнает милая девочка Олеся. «Причуда» – это слово, произнесенное папой однажды, – так глубоко засело в памяти мальчика, что он использовал его каждый раз, когда думал о своей болезни.
Откуда взялись ключи от кинозала у Мишки, Алеша выяснять не стал. Его охватило странное чувство, что сегодня ночью здесь произойдет что-то страшное. Это было предчувствие, основанное на воспоминаниях о его первом визите в этот зал. Его пугала не темнота во всем зале, а только в трех прямоугольных окошках, расположенных под потолком.
Леша прошел к сцене, стараясь не смотреть на злополучные окна. Ну почему нужно было приходить именно сюда?! Практически сразу же он нашел ответ на свой вопрос. Олеся расставила свечи у экрана и одну за другой начала поджигать. Конечно же, это все из-за экрана! Даже если бы они и достали белую простыню, где бы они ее повесили? На стену их домика? В лесу? Или на причале? Вот то-то и оно. Кинозал был идеальным местом для вызова Черной королевы. От мысли об этом мистическом ритуале (все-таки он был просто уверен в мистицизме данного процесса) Леша почувствовал страх. Небольшая крупица его зарождалась где-то в глубине сознания и грозила вырасти, словно снежный ком.
«Надо отвлечься», – подумал Леша и подошел к Олесе.
– Давай помогу.
Она улыбнулась и передала ему еще одну зажигалку. Леша взял ее, с трудом сдерживая дрожь в руках, и начал поджигать свечи. Неровные подрагивающие огоньки успокоили, и Алеша даже выругал себя за недавнюю трусость.
Ничего не случится, ничего. Но вдруг он поймал себя на мысли, что если бы они сейчас вызывали жвачного короля, а еще лучше – матерного, ему было бы куда как спокойней. Его пугал черный квадрат, приклеенный скотчем к белому экрану. Пугал больше, чем мгла в оконцах для кинопроекторов. Леше казалось, что за ним теперь наблюдают именно через этот квадрат. Тьма внутри него ожила и подрагивала в неровном свете.
– Ну что, кто будет первым? – Олеся улыбалась, будто предлагала им попробовать невиданный фрукт, о вкусовых качествах которого они знали понаслышке.
– А что, всем вместе нельзя? – Костя снова прятался за спиной Леши.
– Мы и так будем вместе. Только желание будем загадывать по очереди. – Теперь Олеся улыбалась скорее из жалости к мальчишкам. Она была уверена – все они трусишки, что, собственно, Костик и подтвердил.
– То есть ты хочешь сказать, что мы ее будем вызывать пять раз? – спросил Миша.
У Леши сложилось впечатление, что Мишка намеренно не произносит имени Пиковой дамы вслух. Он тоже боится. Они все боятся. Одна Олеся не выказывала никаких признаков страха.
«Давай, малыш, пока не поздно, – мамин голос, – откажись. Ты же видишь, они все боятся. Так что над тобой никто смеяться не будет. Давай, малыш, послушай мамочку».
– Ну, есть желающие? – Олеся злилась.
«Черт возьми, тебе тринадцать! – зануда-отец. – Я в твои годы на заводе работал!»
– Я попробую, – едва слышно произнес Алеша.
– Я знала, что среди вас
Черная королева, приходи! – начали они сбивчиво, но слово «приходи» произнесли хором. – Черная королева, приходи! Черная королева, приходи!
После громогласного заклинания (как они еще не разбудили весь лагерь?) наступила давящая тишина. По приказу Олеси все разошлись, оставив Лешу перед черным квадратом на белом экране. Сначала ничего не происходило. Совсем ничего, будто время остановилось. Алеше начало нравиться чувствовать себя героем, тем более для этого ему ничего не приходилось делать. Он даже перестал бояться смотреть в черный проем. Но темнота внутри колыхнулась, будто там кто-то очень быстро пробежал. У Алеши сложилось впечатление, что он действительно смотрит в окно, в темноту ночи. Он даже начал различать силуэты кустарников и небольших деревьев. Все точь-в-точь как за его окном (это был вид, увиденный им, разумеется, в дневное время суток). Снова быстрое движение за «окном». Теперь он увидел пробежавшую мимо старуху. Ведьма высоко задрала подол черного платья и пробежала, выбрасывая вперед костлявые ноги. Она будто не замечала их. Резвилась на своих просторах. Леша не знал, что ему делать дальше. Стоять и ждать или подойти и выманить эту чертову старуху.
«Что-то ты расхрабрился, пацан, – это старший брат-лоботряс, от которого вместо поддержки Леша слышал только насмешки. – Может, лучше закончишь строить из себя крутого парня и свалишь из этого логова чудовищ?»
И правда, что-то он почувствовал себя безосновательно храбрым, когда вокруг темнота, особенно черны были три глазницы под потолком. Он их не видел, он их чувствовал.
– Леша, загадывай желание! – крикнула мальчику Олеся.
Только теперь он увидел, что из «окна» на экране на него смотрит ужасная старуха. Она стояла, сложив свои когтистые лапы на раму окна, и наблюдала за ним. Несмотря на черную вуаль, скрывающую верхнюю часть лица, мальчик чувствовал, как глаза королевы буравят его. Старуха будто и не замечала присутствия других ребят. Леша от страха тоже перестал замечать окружающий его мир. Окно и старуха были настолько реалистичны, что мальчик забыл, что делать дальше. Ведьма оскалилась и полезла в окно.
– Загадывай! – крикнул кто-то. Миша или Костя, Леша не понял.
Он, словно лягушка перед удавом, не мог пошевелить ни одним членом. Старуха выпала из окна на сцену и резко выпрямилась. Слишком резко, чтобы это было реальностью.
– Загадывай! – снова Олеся, но он уже не понимал, говорила ли она на самом деле или ее голос звучал у него в голове.
«Малыш, еще не поздно отказаться», – успокаивал мамин голос.
«Я в твои годы…» – отец со своим заводом. Только для того чтобы никогда не слышать этих слов, он готов был подпустить к себе старуху. Подпустить и почувствовать на своей шее ее одеревеневшие пальцы.
«Да ты сегодня прямо супер-пупермэн, – поддразнивал брат-лоботряс. – А я-то думал, ты плаксивая девчонка».
Черная королева стояла на расстоянии вытянутой руки и улыбалась.
«Я хочу никогда больше не бояться темноты», – проговорил про себя мальчик, и его никто не перебивал.
Когда старуха потянулась к нему, Алеша вдруг вспомнил, что ее надо выгнать.
– Черная королева, уходи! – выкрикнул он и закрыл глаза. – Черная королева, уходи! Черная королева, уходи!
Зловещая тишина окутала весь кинозал. Даже взглядов из кинопроекторной, сверливших его спину, он больше не чувствовал. Но все равно было что-то не так. Он медленно открыл глаза. Черная королева никуда не делась. Запах сырой земли и гнили обволакивал чудовище. В следующий момент старуха схватила мальчика за горло. Алеша вцепился в ее руки и попытался закричать, но из его горла вырвался только слабый хрип. Мальчику стало трудно дышать.