В моих мыслях лишь ты
Шрифт:
Недалеко от города находятся три турбазы. Так что было решено разделиться по два класса на одну. А то слишком много детей на небольшой территории – ад для преподавателей. С классом Майка как раз поехал класс Эдварда. Но старший из братьев поехать не смог, так как детство закончилось, на нем ответственность за маленького ребенка.
День прошел в суматохе. Пока дети разделили между собой комнаты. Потом еще долго в них устраивались. Во время обеда все шумели за столами, и услышать того, кто сидит рядом, практически было нереально. И даже просьбы, а потом и угрозы учителей не приносили плоды. До ужина
Майк ворочается под одеялом и не может заснуть. Комната на четыре человека, с двумя двухъярусными кроватями и четырьмя небольшими тумбами. Возле двери несколько крючков для одежды. Над Майклом тихо похрапывает Нейтон. Омега бесшумно вздыхает и поднимается с кровати. Подросток надевает куртку и ботинки и выходит из комнаты.
Все небо усыпано яркими звездами. Деревья покачиваются от легкого ветерка и шелестят листьями. Белки уже давно спят в своих дуплах. Майкл не торопясь идет по лесной тропинке и наслаждается прохладным ветерком и тишиной. Шелест листьев создает ощущение умиротворения, и омега начинает мечтать о том, чтобы жить в подобном месте. Хотя, признаться, зайчик все-таки городской житель. Ему необходимо электричество, туалет в доме и постоянный горячий душ.
Только через полчаса, а может и через целый час, Майк понимает, что заблудился. В душе нарастает паника и начинает казаться, что кусты шевелятся не от ветра. И он думает, водятся ли в этих краях дикие животные. Омега поворачивает обратно и пытается найти дорогу. Но то и дело появляются ответвления от тропинки, и парень уже не уверен, что все время шел прямо.
На нервной почве Майка трясет, и он уже готов разреветься. Омега в панике уже даже кричит, хотя, все ведь давно спят в своих кроватях. Даже преподаватели и работники турбазы. Майк уже собирается сесть и просто зареветь, и пусть это даже не в его характере.
– Хэй! Меня никто не слышит, да?!
Зайчик думает о том, что либо его спасут, либо крики привлекут диких животных. А ведь он еще слишком молод, чтобы умирать. Недалеко слышится шелест травы, и Майкл напрягается, вслушиваясь, откуда именно исходит звук.
– Майк?
Омега мгновенно узнает голос и поворачивается к парню, быстро приближающемуся к нему.
– Глеб! – В порыве чувств зайчик кидается к альфе в объятия. – Я заблудился. Думал, что умру!
– Что ты вообще делаешь ночью на улице? – Старший мягко обнимает омегу за плечи и поглаживает пальцами по голове.
– Я не мог уснуть. Вышел воздухом подышать. Да так увлекся, что ушел слишком далеко.
– Ну, сейчас мы не так уж и далеко от дома. Хочешь, сходим на озеро? Наверняка там ночью очень красиво.
– А нас никто не съест?
– Глупенький, - с губ Глеба срывается тихий смешок, - дикие животные не обитают так близко к человеку.
– Тогда идем.
На озере и, правда, очень красиво. По водной глади танцуют блики луны. Кажется, будто звезды стали еще ближе и можно достать одну из них. И даже то, что ветерок более свободно гуляет по открытому пространству, не портит впечатление. Изредка где-то вдалеке слышны голоса птиц.
– А почему Глеб?
– В смысле?
– Ну, имя такое необычное…
– Папа по отцовской линии был
– Мм.. Не знаю. Я никогда не интересовался, почему меня так назвали.
– Значит происхождение моего имени тебе интересно, а своего нет? – Глеб улыбается.
– Просто твое имя более необычное. Его можно встретить не так часто, как мое.
– Наверное. Я никогда не обращал на это внимания.
Майкл вместе с воздухом вдыхает и аромат подсолнуха. И это будоражит его мозг, обостряет все чувства и мешает думать о чем-то логичном. Хочется поговорить о чем-то повседневном, например, о погоде. Но все мысли сбегают куда-то из головы и отказываются возвращаться.
– А зачем ты вышел на улицу? – Омега с подозрением смотрит на Глеба.
– Я спустился на кухню, чтобы выпить воды. И почувствовал твой запах, ведущий к входной двери. Вот и пошел за тобой.
– Ты что, маньяк?
– Эй, опасно ходить ночью в лесу одному. Я волновался. И вообще, я в очередной раз спас тебя. Так что, хотя бы сейчас, ты мог бы сказать спасибо.
– Спасибо.
– Да не за что.
Еще несколько минут молодые люди молча смотрят на воду и каждый думает о чем-то своем. Майкл поворачивается к альфе, который стоит совсем рядом, и мгновенно забывает о том, что хотел сказать. Глеб смотрит на него и, кажется, что его дыхание касается щеки зайчика. Несколько долгих секунд они просто смотрят друг другу в глаза, а затем лис наклоняется и мягко касается своими губами губ Майка.
Разум кричит Майклу бежать, отстраниться и уйти, чтобы это не зашло слишком далеко. Но тело совершенно отказывается подчиняться. Омега не успевает заметить, как его пальцы зарываются в рыжие локоны, лишь думает о том, что волосы очень мягкие и приятные на ощупь. Майк приоткрывает губы, впуская в них чужой горячий язык, и прижимается к альфе сильнее, просто утопая в его запахе.
Зайчик забирается пальцами под футболку Глеба и оглаживает подушечками кубики пресса. Кто бы мог подумать, что лис так хорошо сложен. От этого Майкл заводится еще сильнее и уже не в силах остановиться. Альфа стаскивает с омеги куртку и скидывает ее на траву. Зайчик следует его примеру, отбрасывая курточку Глеба к своей.
Дыхание обоих быстро сбивается, а парни оказываются на ворохе своей одежды, которая наверняка промокнет от росы. Глеб нависает над обнаженным зайчиком, и некоторое время восхищенно рассматривает его, держась на прямых руках.
– Ч-что ты делаешь? – Скулы Майка краснеют. Он ведь еще ни разу ни с кем не был. А вдруг он совершенно не привлекательный.
– Любуюсь, - Глеб улыбается и наклоняется, едва ощутимо целуя омегу. – Ты очень красивый. Самый красивый.
Зайчик хочет еще что-то ответить, но его наглым образом затыкают уже более требовательным поцелуем. Грубоватые пальцы ласкают юное тело, заставляя Майка выгибаться в спине, следуя за прикосновениями. Глеб спускается влажными поцелуями по шее, и ласкает кончиком языка бархатную кожу. Затем он обводит вокруг розоватой бусины соска и втягивает его в рот. С губ Майкла вырывается тихий стон, и он сжимает в пальцах рыжие локоны, которые кажутся приятнее шелка.